Геббельсу повезло больше. Он жил хорошо, в абсолютной славе при жизни. По этой причине трудов Геббельса нигде не продавали и не выбрасывали, их тщательно хранили и прятали.
Сергей довольно часто размышлял над иронией истории. Однажды, придя на кладбище, он увидел целый ряд роскошных памятников, под которыми лежали останки, а часто и остатки «новых русских». Его поразили надписи: «жил год», «жил три года», максимум был определён в пять лет. Ребята плохо знали историю власти. Для здоровья было бы полезней ходить по плацу.
Плац – это магия. Так считал Сергей. На плацу он видел, насколько иллюзорен мир. Вчера в его воинской части жизнь кипела, как в муравейнике. Дом культуры не вмещал всех именитых артистов, желающих петь и плясать в нём. Сегодня пустота, редкая «душа» прошмыгнёт в ещё теплящийся «чепок», так солдаты называли своё кафе. Да мир иллюзорен по определению, но только не плац. Его форма неизменна. Его не пробивает даже трава. У плаца особый дух, и он вполне реален.
Едва Сергей ступал на плац, в его голову начинали проникать мысли о великом. Он думал о том, сколько созидающих начал зародилось на плацу. Сколько форм было создано или, наоборот, разрушено духом, зародившимся на военных плацах. Сергей считал плац высшим произведением искусства и всё время недоумевал, как «тупые» головы критиков и прочих болтунов не могут рассмотреть в картине Малевича «Чёрный квадрат» воинский плац – это же так очевидно. На плацу начинается замысел, и на нём же подводятся итоги работы сосредоточенного исполнения замысла.
Только армия, только плац делает из мальчиков мужчин. Если бы пушкинских старик служил в армии, топтал плац, то свою старуху он «застроил» бы в одно мгновенье. Мужчина в армии становится не менее изворотливым и хитрым, чем женщина. Это проявляется даже тогда, когда он попадает в женскую среду, и, конечно, в задачах, которые ему предстоит в этой среде решать.
Видимо, когда-то давно Адаму было намного легче совладать с Евой. Она была одна, непорочна, неопытна. Она слушала его открыв рот, потакала ему и никуда не лезла. Потом был грех, пошли дети. Хотя здесь заключена некоторая странность опыта: грех и дети. Но дети размножили пороки, особенно её, их мамы, Евы.
Сергей стал приходить на службу эпизодически, как и все остальные офицеры. Но дело, военное дело никуда не девалось. Более того, если с массовым сокращением такие «военачальники», как начальник физической подготовки, начальник химической службы, начальник инженерной службы и прочие оставались без всяких обязанностей и без кадрового состава, то служба тыла, за которую отвечал Сергей, хоть и часто сокращалась, но всё ещё оставалась многолюдной. Но что это были за люди. В основном это были женщины, жёны старшего командного состава, которые даже не знали того, где они несут свою «нелёгкую» службу. Но были и «энтузиастки», не жёны, а любовницы, племянницы и даже карьеристки. Мороки с ними было полно.
Проблема состояла в том, что командовать ими, рядовым и сержантским составом с косичками, должен был офицер. В полку не было женщины офицера. Сергей перепробовал способности всех молодых офицеров. Все как один «пали» в неравной борьбе.
Однажды, читая биографию Ленина, Сергей обнаружил, что Ильич имел бурятские корни и управлялся со многими женщинами. Управлялся так лихо, что история не зафиксировала следов ревности его женщин.
– Ё моё, – воскликнул он радостно, среди офицеров были буряты. Они отличались от остальных простотой мышления и удивительной работоспособностью, но с замедленным выполнением любой команды.
Сергей задумался над национальными особенностями офицеров и обнаружил, что из всего многонационального состава офицеров его полка он бы служил вечно с корейцами, бурятами, молдаванами за их весёлость и отходчивость.
Нравились ему немцы и прибалты, но на них нужно было нагонять ужас, иначе они по-своему истолковывали понятие «солдат спит – служба идёт» и кивали в сторону русских, но в отличие от русских, в вечном российском бардаке «раскисали» и ничего не делали «принципиально».
Сложнее всего было служить с белорусами и украинцами, относившимися к службе и ко всему, что видели вокруг, как к своему натуральному хозяйству. Они просто всё и отовсюду растаскивали.
Предстояло самое простое, убедить бурята, что возглавить роту, сплошь состоящую из женщин, – это его повышение и лебединая песня «карьериста». Бурят был не молод. В свои сорок он всё ещё ходил старшим лейтенантом. Бурята звали Володя.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу