Сергей Минутин - Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

Островитяне видели, что Спартаку удавалось совмещать полезное с приятным. Островитяне даже начали перешёптываться по данному поводу, но только никак не могли определиться с тем, кого крушить и грабить. И тут еврей увидел в этом карточном иллюзионе своего родственника, который, судя по яростному оскалу зубов, рубил и легионеров, и сильно назойливых собратьев из своего же войска. Изрубив всех вокруг себя, он в полном одиночестве начал набивать захваченную по случаю пару сапожков золотыми монетами. Как заметил островной еврей, хозяйство для разорения спартаковскому войску попалось богатое.

Далёкий родственник еврея сыпал в сапожки монеты, отчеканенные в память об оккупации Египта, и монеты с изображением Мария, и монеты с профилем Суллы, но особенно много монет было с изображением Антония и Клавдия.

Островной итальянец принял гордый вид и произнёс что-то вроде того, что в будущем всех примирила нумизматика. Его никто не слушал, слишком свежи были в памяти «пиастры», вкус демократии и её следствия.

Но дурные мысли уже пришли в голову…

Масла в огонь добавил всё тот же еврей из спартаковского войска. Ограбив виллу, он решил, что всё, на этом его борьба за свободу закончилась. Пусть теперь другие корячатся.

Островной еврей с тоской понял, кому обязаны его собратья в стране опыта таким к себе отношением.

Не примирила их со всем остальным восставшим войском даже «нумизматика». Войско рабов верило в Спартака, а еврей только в деньги. Островному еврею стало совсем плохо. Он вдруг кожей ощутил всю глубину падения своего далёкого предка. Что он урвал, если деньги даже не ресурс, а так игрушки. Что он нашёл? А потерял ведь веру в богоизбранного властителя. Уж лучше бы он продолжал яростно махать мечом и встал рядом со Спартаком, тогда возможно падение бы замедлилось, и он не просмотрел бы Иисуса Христа. Выражение лица островного еврея чрезвычайно занимало островного египтянина. Это именно он в те далёкие времена, сидя у костра, просвещал еврея о принципах власти. Он говорил, подбрасывая хворост в костёр, что любая власть базируется на контроле за ресурсами: природными, людскими и т. д. Редко кому удаётся совместить их все и подчинить своей воле для решения определённой задачи. Это удаётся жрецам. Они додумались, как овладеть всеми видами ресурсов, а вместе с этим, как управлять всеми властными группами, контролирующими те или иные ресурсы, ибо всё в мире взаимосвязано.

По наименованию и количеству ресурса можно определить силу властной группы. Алмазы, золото, драгоценные камни и т. п. – вот будущее мира, который строят египетские жрецы. Риму в этом мире места не будет. Рим трудится. Труд сделал его народ богоизбранным. Что ему тут среди варваров делать? Поэтому он скоро уйдёт. Но знание о руде пришло в Рим с Востока. И жрецы пришли в Египет с… Египтянин сделал вид, что задремал. Еврей внимательно слушал и даже понимал. Египтянин не обманывал. Он говорил правду о ресурсах, о власти, о труде. Намекнул о взаимосвязи. А утром подбросил еврею деньги в виллу, и тот увидел в них связующие звено между всеми видами ресурсов и власти.

Египтянин улыбнулся, еврей возгордился. Так они и живут до сих пор. Жрецы просвещают, евреи тырят, но кто же тогда трудится, если римляне ушли?

Сергей не то чтобы заскучал на Родине. Но что – то его мучило. Его мозг уже привык к приёму совсем других мыслей на острове. Перед отпуском он всё более и более задумывался, глядя на своих островных коллег, над творением Скульптора. Скульптор вроде всё сделал правильно, но зачем многонациональный состав в стране опыта? Ведь мог бы быть один народ, например, русский или еврейский, или английский. И шёл бы этот через все круги земного ада или рая сам по себе без обид на соседей. Всё одному народу: могущество, власть, деньги и т. п. Сколько придурков, желающих встать над своими собратьями, есть внутри каждого народ? Так нет, он разбил народ ещё и по национальностям. Для чего?

Может быть для того, чтобы у наиболее отъявленных придурков был хоть небольшой, но шанс выглядеть прилично, обирая не свой народ, а соседний. Тогда для своих он герой, а все другие… Так они ведь чужие, их можно. Они чужие друг для друга, но не для Скульптора же.

Попав на Родину, Сергей удивился, как за совсем короткое время всё изменилось. Свобода, о которой так долго говорили диссиденты и к которой так долго стремился народ, получила выражение на удивление примитивное: деньги – это отчеканенная свобода. Сергей догадывался, кто подсказал местным недоумкам этот лозунг. Но какая разница, кто подсказал, важно, что подхватили. А могли ли не подхватить, если на его Родине вся классическая литература была построена на высмеивании чиновников? Хочешь стать дураком в Вечности – стань чиновником. Когда-то он в сердцах обронил фразу «дороги и дураки», имея в виду дорогу из захолустного поместья в уездный городок и градоначальника этого уездного города. Фраза прижилась. Вообще Родина Сергея имела одну уникальную особенность. Она вмещала всё.