Церенц - В муках рождения

– Да будет благословенно желание твоего сердца, мой ангел. До конца года ты еще услышишь обо мне, ибо, да хранит нас бог, я очень боюсь, что этой весной Армения будет залита кровью.

– Да поможет бог нашей несчастной родине!

Эхинэ встала, собираясь выйти из комнаты.

– Так значит это наше первое и последнее свидание за восемь лет? – опросил Гурген.

– Да, такова воля божья.

– До свидания, мой ангел, – сказал Гурген и, обняв Эхинэ, прижал ее к груди, покрывая ее прекрасную голову поцелуями.

Эхинэ оставалась стоять неподвижно, как изваяние.

– Бог в помощь тебе, – моя единственная любовь, – сказала она и скрылась за дверью.

На следующее утро жители Кангуара были очень удивлены, узнав, что Сурен из Шахкума исчез, даже не получив вознаграждения за свою великую услугу.

Гурген продолжал свой путь, по-прежнему погруженный в тяжелые думы, хотя после встречи с Эхинэ и ее последних слов с его души словно окатилось тяжелое бремя.

Ехал он не спеша, проезжая мимо княжеских замков и останавливаясь в бедных, разоренных селах, где крестьяне встречали его вначале недоверчиво, но, при глядевшись поближе, охотно рассказывали ему о пережитом, о своих горестях, а Гурген делил с ними их скромную еду, ячменный хлеб и мацун 36

Он проехал область Артаз и долину Аварайра 37, где память о его великом предке Вардане 38жила в сердцах армян, любовался издали вершиной Арарата, на которой, по народному поверью, все еще стоял Ноев ковчег. Так доехал он до Багреванда, владений своего дяди по матери князя Курдика.

В воздухе уже теплело, снег начинал таять, и мелкие речушки, сливаясь друг с другом, образовали бурные реки.

Мужчина с копьем в руке твердо шагал впереди с опущенной головой. Походка и весь облик его показались князю знакомыми. Он подхлестнул коня и вскоре очутился рядом с ним.

– Это ты, брат Овнан? – спросил князь.

– Да, князь Гурген, я сам, – ответил тот, не поднимая головы.

– Не взглянув, ты узнал меня по голосу?

– Уже час, как я видел тебя с холма, ты был еще в долине.

– Откуда ты?

– Из Тарона.

– Ты так отрывисто отвечаешь, что мне лучше замолчать.

– Почему, князь? Когда я оставлял без ответа твои вопросы?

– Я хотел узнать, куда ты идешь?

– Хорошо, я тебе отвечу. Я иду к армянскому католикосу 39.

– У тебя, очевидно, предложение к нему?

– Конечно. Могу и об этом тебе оказать. Я хочу предложить его святейшеству выпустить кондак, послать повсюду проповедников и возвестить народ о том, что настал час священной войны и что он предаст анафеме всех, кто способен носить оружие и не берет его, кто может снабжать воинство наше хлебом и не делает этого, кто имеет коня и оружие и не дает его другому.

Наконец, я хочу уговорить католикоса незамедлительно переехать в монастырь Святого Карапета со всем церковным причтом, а если наши князья и тогда не зашевелятся, самому подать голос и поднять народ на войну.

– Так вот зачем ты так спешишь! Молодец, Овнан, ты истинный армянин! Возможно, что во всей Армении сейчас нет такого человека, который любит свою родину, как ты.

– Так ты, князь, сочувствуешь моим замыслам?

– Всей душой.

– И ты веришь, что католикос примет мое предложение?

– Зная слабоволие и беспечность нашего духовенства, я сомневаюсь в этом, но не думаю, чтобы католикос отказал. Я полагаю, что он одобрит и пообещает помочь…

Гурген спешился и, ведя коня в поводу, беседуя, пошел рядом с Овнаном.

Цолак спокойно шагал за своим господином.

– А ты, князь, куда едешь? – вопреки своему обыкновению, спросил Овнан.

– В Багреванд к своему дяде, князю Курдику.

– Этот человек из рода Мамиконянов, но не Вардан.

– Ты мне только найди Гевонда, а я тебе найду десять Варданов.

– Это верно, только бы найти Гевонда, за Варданом Великим дело не станет.

Гурген вспомнил суровое отношение Овнана к нахарарам и князьям и промолчал.

Завечерело. Вдали показалось какое-то село. Когда они дошли до проселочной дороги, князь заметил, что его спутник не собирается свернуть к селу, а продолжает идти вперед.

– Брат Овнан, может быть, ты уходишь потому, что не хочешь вместе с человеком княжеского происхождения переночевать в селе?

– Еще одно село впереди, князь, через час я буду там. Хочу как можно скорее вернуться в Сасун. Но чтобы князь Гурген не подумал обо мне неверно, я присоединюсь к нему и переночую тут.

Немного погодя оба друга уже сидели у очага и мирно беседовали. Оба были согласны, что весной Армению ожидают великие бури и что, если Армения теперь единодушно поднимется, то сумеет приостановить нашествие врага. Для этого прежде всего надо расшевелить и поднять духовенство, а не ждать, когда враг дойдет до сердца страны. Надо будет встретить неприятеля на границе, как несколько лет тому назад сделали армяне в Алдзнийских боях. Тогда они наголову разбили арабов. А тех, кто вступает в переговоры с неприятелем, когда он уже на нашей земле, надо считать своими врагами и дать каждому право уничтожать их.