Дженни Хан - Этим летом я стала красивой

Кэм звонил мне два раза. И два раза я не ответила. Я переключилась на автоответчик. В первый раз он не оставил сообщения. Во второй раз он сказал: «Привет, это Кэм. Надеюсь, что увижу тебя до отъезда. А если нет, тогда ладно, мне было очень приятно встречаться с тобой этим летом. Да. Позвони мне, если хочешь».

Я не знала, что ему сказать. Я люблю Конрада и, скорее всего, всегда буду любить его, всю жизнь. Так или иначе буду. Возможно, я выйду замуж, у меня будет семья, но все равно часть моего сердца, та часть, где живет лето, всегда будет принадлежать Конраду. Как я могу объяснить все это Кэму? Как я скажу, что и для него есть место в моем сердце? Он был первым парнем, который сказал мне, что я красивая. А это много для меня значило. Но я не могла ему этого объяснить. Поэтому я сделала единственное, что мне было по силам. Я просто отпустила его. Я ему не перезвонила.

С Джереми было проще. Он делал вид, что того разговора не было. Он продолжал шутить надо мной и называть меня Пуговкой Белли. Он оставался прежним Джереми.

Я наконец поняла Конрада. Поняла, что он имел в виду, когда сказал, что не может справиться со всем этим. Я тоже не могу. Единственное, чего мне хотелось, – это проводить каждую секунду с Сюзанной. Я наслаждалась последними лучами летнего солнца и делала вид, что это лето такое же, как прошлые. Это все, чего мне сейчас хотелось.

Я всегда терпеть не могла день перед отъездом, потому что это был день генеральной уборки. Когда мы были маленькими, нам запрещали ходить на пляж, чтобы мы не натащили в дом песка. Мы стирали простыни, выметали песок, проверяли, чтобы все надувные круги и плавательные матрасы были убраны, мыли холодильник и делали сэндвичи в дорогу. В этот день мама всем руководила. Именно она всегда настаивала на уборке. В конце она говорила: «Вот все и готово к следующему лету». Она не знала, что каждый раз после нашего отъезда Сюзанна приглашала уборщиков. Однажды я подслушала, как Сюзанна звонила в клининговую компанию и назначала им время. Она виновато прикрыла телефон рукой и прошептала: «Белли, только не говори маме, хорошо?» Я кивнула. Это был наш секрет, и мне это нравилось.

Мама правда любит убираться и не доверяет никаким домработницам, горничным и всем остальным, кто выполняет работу, которую мы можем сделать сами. Она говорит: «Доверили бы вы кому-нибудь почистить вам зубы или завязать шнурки, если бы были люди, выполняющие такую работу?» Конечно, ответ был только отрицательный.

– Не переживай ты из-за этого песка, – говорила мне Сюзанна, когда видела, что я уже в третий раз мету пол на кухне. Но я все равно продолжала мести. Я прекрасно знала, что скажет мама, если почувствует песок под ногами.

Вечером мы по традиции доедали все, что оставалось в холодильнике. Мама разогрела две замороженные пиццы, пшеничную лапшу и жареный рис, нарезала салат из сельдерея и помидоров. У нас осталась похлебка из моллюсков, порция ребрышек и картофельный салат, который Сюзанна приготовила неделю назад. Получился шведский стол из старой еды, которую уже особо никто не хотел есть.

Но мы все же сели за стол. Перед нами стояли тарелки, завернутые в фольгу. Конрад смотрел на меня, но каждый раз, когда я старалась встретиться с ним взглядом, он отводил глаза. Мне хотелось сказать ему, что я здесь. Я все еще здесь.

Мы все сидели молча, пока Джереми не нарушил тишину, словно ломая карамельную корочку на крем-брюле.

– Этот салат воняет.

– Я думал, это от тебя, – сказал Конрад.

Мы рассмеялись, и я почувствовала облегчение. Как хорошо смеяться, намного лучше, чем грустить.

– А на этом ребрышке плесень, – добавил Конрад, и мы снова рассмеялась. Мне казалось, что я не смеялась уже очень давно.

Мама закатила глаза:

– Неужели ты умрешь из-за пятнышка плесени? Просто соскреби ее. Дай мне. Я доем.

Конрад поднял руки, показывая, что сдается, наколол ребрышко на вилку и церемонно переложил его маме на тарелку.

– Наслаждайся, Лорел.

– Клянусь, ты портишь этих мальчиков, Бек, – сказала мама, и все окончательно встало на свои места. – Белли выросла на такой еде, так ведь, зайка?

– Да, – согласилась я. – Я росла забитым ребенком, которого кормили только объедками.

Мама сдержала улыбку и подтолкнула в мою сторону тарелку с салатом.

– Да, я их порчу, – сказала Сюзанна, трогая Конрада за плечо и касаясь щеки Джереми. – Они же ангелочки. Так почему мне их не побаловать?

Мальчики на секунду встретились взглядами друг с другом. Потом Конрад сказал: