Дженни Хан - Этим летом я стала красивой

– Конраду тоже нравятся шахматы, – добавил Джереми. – Просто он пытается быть таким, каким его хочет видеть отец. Более того, я думаю, что ему вообще не нравится футбол. Во всяком случае, не так, как мне. У него получается хорошо играть, всего лишь потому, что у него получается все, за что он берется.

Я ничего не могла на это возразить. Конрад хорош во всем. Я взяла пригоршню чипсов и положила в рот, чтобы мне не пришлось ничего отвечать.

– Когда-нибудь я стану лучше его, – сказал Джереми.

Я засомневалась, что это когда-либо произойдет. Конрад слишком хорош.

– Я знаю, что Конрад тебе нравится, – вдруг сказал Джереми.

Я проглотила чипсы. Они вдруг стали похожи на корм для кроликов.

– Нет, неправда. Мне не нравится Конрад.

– Нет, нравится. – В его взгляде читались мудрость и понимание. – Говори правду. Помнишь, никаких секретов.

Мы пообещали всегда говорить друг другу правду. Это была наша с ним традиция, как и та, когда Джереми допивал сладкое молоко из моей тарелки с хлопьями. Мы всегда говорили правду друг другу, оставаясь наедине.

– Нет, он мне правда не нравится, – настаивала я. – Он нравится мне как друг. Но не больше.

– Нет, неправда. По тому, как ты на него смотришь, видно, что ты его любишь.

Я больше не могла выдержать его испытующего взгляда и выпалила:

– Ты так думаешь только потому, что ревнуешь ко всему, что относится к Конраду.

– Я не ревную. Просто хочу быть таким же успешным во всем, как и он, – мягко сказал он. Он икнул и включил фильм.

Джереми был прав. Я влюбилась в Конрада. И я даже помню, когда это со мной произошло. В то утро Конрад рано встал, чтобы приготовить завтрак в честь Дня отца [26], но накануне вечером мистер Фишер не приехал и поэтому не появился за завтраком. Но Конрад все равно готовил. Ему было всего тринадцать, повар из него был неважный, но мы все равно ели его стряпню. Я смотрела, как он накладывает яичницу и старается не показывать того, как он расстроен. Именно тогда я поняла, что полюбила этого парня навеки.

Он ушел бегать на пляж. С недавних пор он стал регулярно бегать. Я знаю, потому что следила за ним два утра подряд. На нем были спортивные шорты и футболка с пятном пота на спине. Он ушел час назад и сейчас возвращался обратно.

Я вышла на веранду, у меня не было особого плана. Все, что я знала, – это то, что лето почти закончилось. Скоро будет совсем поздно. Мы уедем, и я так ничего не скажу ему. Джереми признался мне в своих чувствах. Теперь моя очередь. Я не вынесу еще одного года, не сказав ему. Раньше я очень боялась изменить что-либо, но Джереми сделал это раньше меня, и после этого мы даже остались живы. Мы все те же Белли и Джереми.

Я должна была это сделать, потому что если не сделаю, это убьет меня. Я не смогу больше томиться неопределенностью, гадая, любит он меня или никогда не сможет полюбить. Я должна знать наверняка. Сейчас или никогда.

Он не слышал, как я подошла. Он наклонился, развязывая шнурки на кроссовках.

– Конрад, – позвала я. Он не услышал, и я повторила громче: – Конрад.

Он взглянул на меня, удивленный, и выпрямился.

Хорошо, что я застала его врасплох. Обычно он прячется от людей за многочисленными невидимыми стенами. Возможно, если я не буду медлить, тогда он не успеет возвести между нами еще одну.

Я облизала губы и начала. Начала я с того, о чем всегда думала, с того, что было у меня на сердце. Я сказала:

– Я люблю тебя с десяти лет.

Он заморгал.

– Ты единственный парень, о котором я когда-либо думала. Всю свою жизнь я думала только о тебе. Именно ты научил меня танцевать. А когда я заплывала слишком далеко в океан, ты догонял меня, ругал и все время повторял, толкая к берегу, «осталось совсем чуть-чуть». И я верила тебе. Верила, потому что ты единственный, кто мог это сказать, потому что я верю всему, что ты говоришь. По сравнению с тобой все остальные парни – слизняки, даже Кэм. А я терпеть не могу слизняков. Ты это знаешь. Ты все обо мне знаешь, и именно поэтому я люблю тебя.

Я стояла перед ним и ждала. У меня перехватило дыхание. Казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди. Я собрала волосы в хвост и так и держала их, ожидая от него какого-нибудь ответа.

Казалось, прошли тысячи лет, прежде чем он ответил.

– Напрасно. Я не тот, кто тебе нужен. Прости.

И это все, что он сказал. Я выдохнула и уставилась на него.

– Я тебе не верю. Я тоже тебе нравлюсь. Я знаю это. – Я видела, как он смотрел на меня, когда я была с ним, видела своими глазами.