– Наверху говорят о передаче корабля в ваши руки. Считаю решение разумным. И намерен участвовать.
– Как это? – Англичанин поднял брови.
– Креативная разработка контактов с прессой, публичные выступления, брифинги. Надо показать право преемственности, доказать людям, что ваша выручка имеет моральное основание. И что же поможет, кроме поэзии?
– Поэзии? – Даже у оксфордского профессора воображение было не столь развито.
– Поймите, реклама может быть направлена и в другую сторону. Могу ославить вас как человека, связавшегося с террористами.
Англичанин ошалел от наглости, сразу не нашелся что возразить. А тут еще и лысый актер появился.
– Наверху рук хватает, – сказал актер. – Немцы – упрямый народец, любят боши вкалывать, иначе им жить скучно. А у меня интерес другой. Вместе планы вынашивали, а сейчас меня побоку? Россия – одна шестая часть суши, между прочим. С нами считаться надо. Достоевский и Мусоргский. «Лебединое озеро»! Делиться надо, мистер.
Английский профессор аж рот открыл.
– С кем делиться?
– А вот со мной.
– Почему я с тобой делиться должен?
– Да потому, что если не поделишься, так я себе вообще все заберу. Россия – щедрая душа, но это, знаешь, до поры до времени.
Характерно, что Августа они уже не замечали, словно капитана в каюте и не было.
– Видите ли… – начал было профессор, но тут вошел Микеле.
Микеле еще и рта не открыл, как Присцилла громко заявила:
– Прежде чем начнется итальянский плач по бамбини, заявляю: при продаже оружия арабским террористам – я правильно поняла, вы собираетесь реализовать арсенал для нужд арабов? – так вот, при продаже оружия я претендую на свою часть доходов. Я здесь полгода живу – имею право на долю!
– И я!
– И я!
– И я!
И музыкант Йохан подоспел, как без него.
– Тебе-то деньги зачем? – в сердцах сказал англичанин.
– А на музыкальные инструменты!
– Какие еще музыкальные инструменты?! Банки из-под кильки?
– А я, может быть, виолончелью интересуюсь!
Не буду подробно пересказывать, как они стали делить воображаемые барыши. Энтузиазм был высок. Несколько часов члены команды «Азарта» провели над листиком бумаги, на котором вычерчивали кривые выплат – наличными и по процентам.
Кто-то хотел деньги непосредственно от продажи, кто-то предпочитал вложить в следующую арабскую акцию, которая обещала принести еще большие барыши, кто-то готов был уступить свою долю, если ему передадут определенное количество акций определенных банков.
Так прошло несколько часов. За это время я трижды выходил на палубу.
Немецкие рыбаки и Хорхе работали – их монотонный, исступленный труд успокаивал. Корабль продолжал идти ровно – паруса матросы крепили мастерски, наладили такелаж, и наш «Азарт» шел в ураганном ветре стремительно.
– А беженцев нагнали? – спросил я Хорхе.
– Час назад нагнали, – ответил он. – Там не один вельбот, три барки. Человек триста, думаю. Хотя в темноте не определишь.
– Августу сказал?
– Зачем? На борт не возьмем. Буксировать не можем. Их несет на скалы Дувра – и нас тоже.
– Нас?
– «Азарт» несет на скалы.
– Не может быть! – Простота, с какой сообщили о гибели, ошеломила. Ведь следует что-то сделать! Нельзя же вот так всем вместе ждать смерти! – Как это – на скалы?
– А ты что думал?
– Но ведь можно уклониться, сменить галс, – как всякий пассажир, я имел свое мнение по поводу навигации, – когда мы увидим маяк, то сразу свернем.
– Не увидим мы маяк, – сказал Хорхе. – Снесло здесь маяки. Так я думаю. Ты видел, какой был смерч. И волна какая. Уже два часа в темноте идем.
Я бросился к себе в каюту.
Жена сидела в углу кровати, прижав к себе всех троих детей, нашего сына и двух дочек Саши. Она дрожала – в первый и, надеюсь, в последний раз я увидел, как человека бьет дрожь – она тряслась от страха. Пальцы дрожали, руки дрожали, лицо съехало на сторону.
– Детей надо спасти, детей, – повторяла она, и губы у нее тряслись.
Я побежал в кают-компанию.
– Шлюпки! – крикнул я. – Где ваши шлюпки?
– Потише нельзя? – сказал лысый актер. – Какие еще шлюпки? Разорался тут, мореплаватель. Что-то тут у вас не сходится. Допустим, мы отдаем торпеды по двадцать тысяч; допустим… хотя рыночная цена выше, я уточнял… а мины тогда почем? Почем мины, я спрашиваю? Вообще дарить будем?
– Маяков нет, – сказал я, – Хорхе говорит, что мы уже два часа идем в темноте, и нас несет на скалы. И африканцев тоже на скалы несет, – добавил я на всякий случай.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу