Дмитрий Сафонов - Дорога на остров Пасхи

Гость осторожно обернулся. Через два столика от них сидела шумная компания из четырех здоровенных мужиков, но один, со шляпой, висевшей на спине, выделялся даже среди них. "Не зря его прозвали Малюткой…" – подумал гость. Малютка Стив повернул голову, и его профиль показался гостю знакомым… Он его где-то видел… Точно где-то видел… Это длилось одно короткое мгновение. Малютка Стив поднял руку высоко над столом и ударил по нему так, что пол во всем заведении задрожал.

– Рыба! – хрипло выкрикнул он. – Считаем бабки!

– Ты отрубил мне "баян"! – набросился на него напарник. Странно, но и это лицо показалось гостю знакомым. Причем знакомым не лично, а как бы… По телевизору, что ли… Или из газет.

Яркий свет, густой табачный дым, клубившийся над столами, и эти шутовские наряды делали лица завсегдатаев какими-то другими. Он бы ни за что не подумал, что такие лица можно встретить на улице или в метро. Нет, наверное, только здесь, в "Куске мяса".

– Послушай, сынок… – старик нагнулся к нему и понизил голос до шепота. – Я знаю, что это ничего не меняет, но… Красавчик водил тебя на кухню?

– Да.

– Сколько там лежало кусков мяса, не помнишь? А?

– Три… Один мне сейчас принесут. Метр сказал, что это – за счет заведения…

– Это само собой, – отмахнулся старик. – Разве можно нарушать традицию? Я не про то. Если осталось всего два куска, значит… – он не договорил.

Зазвенел колокольчик, и в ресторан вошли еще два посетителя. Судя по внешнему виду, они бывали здесь часто: кожаные штаны, сапоги и клетчатые фланелевые рубашки.

Тот, что вошел первым, с порога спросил:

– Я не опоздал?

– Ты вовремя, Бумажный Хью! – ответил метр и поставил на стойку две бутылки пива. – А как поживает Засранец Глен? – обратился он ко второму вошедшему. Тот пробурчал в ответ что-то неразборчивое, но не обиделся на такое обращение.

– Засранцем его прозвали потому, что в первый раз он обделался от страха, – хихикая, пояснил старик. – Но парень не сдался – пришел еще раз. А потом еще. Так и ходит теперь. Молодец! Другой бы на его месте носа сюда больше не показал, а этот – нет! Понимает толк в мясе! Понимаешь, сынок, прозвище – это такая штука… Это не имя: прозвище не получаешь, его зарабатываешь. На всю жизнь. Имей в виду! Тебя как зовут, сынок?

– Александр.

– Ну, надеюсь, это недолго. Сам говоришь – на кухне осталось всего два куска. Ты уж не осрамись. Понимаешь, гость в первый раз может и не тянуть жребий! Может просто потребовать свое законное право добыть мясо! Ты можешь потребовать, сынок! У меня в свое время духу не хватило, а сейчас, если бы можно было вернуть все назад…

Они не заметили, как рядом с их столиком оказался Бумажный Хью.

– Заткнись, Плевок! – сказал он и обратился к гостю. – Не надо, парень, этого делать. Пусть все решит жребий. Мне остался всего один хвост до глаза, и не советую становиться у меня на пути…

– Жену дома гоняй! – огрызнулся Смачный Плевок. – Здесь, слава Богу, никто пока не ЗВЕНИТ!

– Не звенит, говоришь… – Бумажный Хью усмехнулся, и гостю совсем не понравилась его усмешка. – Это мы еще посмотрим… – он потрепал гостя по плечу. – Помни, что я сказал, парень.

Вместе с Засранцем Гленом они прошли в дальний угол и заняли свои места.

Происходящее все больше и больше напоминало сумасшедший дом. Он уже хотел встать и уйти, но в это время официант принес стейк. Огромный дымящийся кусок мяса, со следами прутьев от решетки на подрумяненных боках. Мясо, как и обещал плакат, оказалось с кровью, наполовину сырое внутри, но при этом удивительно мягкое; казалось, оно само таяло во рту.

Гость принялся есть.

– Красавчик! – подал голос из своего угла Бумажный Хью. – Два мяса!

Дальше случилось неожиданное. Метр вытащил гонг и поставил его на стойку. Он размахнулся колотушкой, ударил в гонг и громко объявил:

– Час Быка, джентльмены!

Если бы кто-то рассказал ему об этом, он бы ни за что не поверил. Да что там не поверил? Он поймал себя на мысли, что никогда не смог бы так придумать, а уж с фантазией у него все было в порядке: писательство – это ведь не что иное, как бред разнузданной фантазии. Видимо, у него она была не такая разнузданная, как у тех, кто основал это заведение. Как у тех, кто был его завсегдатаем.

Зал наполнился скрипом и грохотом; скрипели кожаные штаны и падали отодвигаемые скамейки. Мужчины во фланелевых рубашках подошли к метру. Они что-то кричали, говорили, просили… Малютка Стив стучал громадными кулаками по обшарпанной стойке и что-то требовал.