Сергей Рок - Алехандро Вартан [СИ]

Поезда и поэтому едут. Им надо ехать. Тут все в обратном порядке. Чем младше поезда во обратном порядке, тем лучше. Я имею в виду раннее. Паровозы и старинные вагоны — это поезда самые важные. Нам бы стоило как-то ухитриться и попасть туда, чтобы попить чаю. Да и вообще, наша супружеская жизнь протекала несколько странно. Мы мало смотрели друг на друга. Не потому ли кошка живёт сама по себе, что видит слишком много? Где найти момент, чтобы посвятить его друг другу.

Кофе еще не подошел к концу, когда оно пришло. Это была тень. Я не разобрал, от какой первоначальной субстанции она оторвалась, но нам удалось поговорить.

— Вот здесь координаты, — сказала она.

— Что это за место?

— Само место не важно. Надо из него пройти глубже.

— Понятно.

— Там увидишь древние дома. Там найдешь и нужный тебе дом.

— Я думаю, это и всё.

— Нет. Опасайся искателей. Они ищут золото ради наживы.

— Как они туда попадут?

— Так же, как и вы.

— Но кто они?

— Это группа золотоискателей.

— А кто ты?

— Я пойду.

— Постой, — сказал я.

Я думаю, это был дух-скиталец. На поезда он садился, чтобы двигаться вдоль ветров, от весны поближе к зиме. Видимо, он боялся высоких температур. С зимой он опускался на более низкие широты и мог пересекать всю центральную Россию. Разумеется, поезд давал определенные преимущества в скорости. Нормальный человеческий вопрос: чем заниматься? Что носить в себе? Если нельзя сказать — в голове, то — хотя бы так. Определенный мыслительный центр всегда имеет место. Также есть и остатки имени, и остатки личности. Ведь он разговаривает, он способен думать и давать советы.

— Ты меня знаешь, — сказал он, — но не бери в голову. А если не знаешь, то это ерунда. Одни духи выше, другие — ниже. Я до сих пор сочиняю стихи. Я могу их нашептать тому, кто будет способен их понять. Но нет никого, и ты сам об этом знаешь.

— Проникни на космодром, — посоветовал я.

— Зачем?

— Поднимешься в космос. Там всегда холодно.

— Спасибо за совет.

— И тебе.

Мы разошлись, и в тамбуре я видел другую тень. Это был пёс. Может быть — ловец. Я сосредоточился и остановил его.

— Остановись.

— Я иду за ним.

— Остановись, — повторил я, — приказ отменен. Поступаешь ко мне на службу.

— Я подчиняюсь только Ему.

— Это плохо, что ты так глуп, — ответил я, — и не видишь, кто перед тобой.

Он согласился и побрел следом. Я думаю, это был мертвый пёс. Но и полное его бытие происходило под знаком ада, стало быть, из демона он перешёл в разряд теней, проиграв некую схватку. Да, пользы от него было немного. Он даже не помнил своего имени.

— Если только ты меня покормишь.

— Кем?

— Они, — он облизнулся.

Реконструировать картину возможных событий я не хотел. Морена продолжала беседовать с девушками. Я сел на своё место. Решили поиграть в карты, в дурака. Пёс уселся на боковое сидение и дышал, колебля свой красный язык. Морена, разумеется, заметила его, но виду не подавала. Мы никого не боялись. Нет, страх нам был нужен, но нам еще предстояло научиться играть в него. Пёс вскоре освоился и подсказывал при игре в карты. Впрочем, делал он это напрасно. Мы просто развлекались. Я всегда был далёк от мелкого азарта.

Мы вышли раньше. Нужно было определиться с гостиницей. Наш пёс, новый друг, или — нечто сопровождающее и, может быть, бесполезное, шёл следом, делая вид, что может чем-то помочь. Но что касается переноски вещей, он не имел способностей к телекинезу. Я думаю, что убили его довольно давно. Он был мощным красноватым демоном (по цвету). Не путать с другим красным демоном, с тем, что выполз на просторы России в 1917 году, чтобы съесть прежний дух, превратив страну в свою колонию. Его происхождение до сих пор до конца неизвестно. Но можно сказать — глупо сваливать все на людей, на предков. Человек не может дать отпор тому, что может взять его под свой контроль так, что это будет выглядеть как ход естественных часов. И он, этот красный демон, конечно же еще жил в этом воздухе. И в этом снегу. И пусть умы продолжали гонку за рублём — что ж с того? Что ты можешь увидеть, человек, когда ты подчинён лишь разным степеням еды — пусть даже с определенными визуальными изысками?

Не смотря на своё рабское положение перед бытием, человек все же имеет право ставить перед собой цель-максимум: понять смерть и победить её. Религиозные догмы отходят. Но запрет на понимание остаётся. Сначала надо объявить войну самому себе….

Гостиница, быть может, была совсем никакая. Мы этого не замечали. Пёс делал вид, что может повлиять на события. Я думаю, при жизни он был способен на материализации. Теперь же, ради таких вещей, его бы следовало подзарядить. Существа, живущие поблизости от человека, но не видимые в диапазоне зрения, подпитываются, паразитируя на людях. Если человек является каким-то особенным учителем, если он — словно бы канал или кран, из которого течет энергия, таких существ вокруг него — видимо невидимо. Кормятся и белые, и черные, и всякие другие. Учителя видно за километр. Сначала — конус, воронка, словно бы кружатся над сахаром осы, пчелы, мухи, наконец. Если ж учитель — самодур или игрок в средства для лишней еды, вещей для глаз, то ничего такого нет. Я говорю это просто так — ибо никаких учителей мы не искали. Нужно просто подчеркнуть эту концепцию.