Сергей Рок - Алехандро Вартан [СИ]

Если человек умеет присоединяться к ночи, это уже начало пути. Конечно, не обязательно писать стихи, иначе поэтов будет так много, что истинным поэтам будет впору искать новые пути к применению слов. А это — не лучший выход, так как наличие поэзии прописано свыше.

Утром я взял с собой припасы, портативную радиостанцию, чтобы на случай чего связаться с Иваном и вышел, чтобы посетить Субконтур. Я не скрывал, что я уже успел побывать гораздо выше, там, где находится Дом. Именно Дом чаще всего является целью путешественников, которые, находясь в этих краях, стремятся подняться выше. Но что тут еще делать?

Субконтур скрыт, и он не является целью. Считается, что туда лучше и не соваться. Но кто это придумал? Наверное, это я и придумал. Многие местные жители лишь пожимают плечами, а новым туристам лишь передают то, что я сказал. Но правда проста — туман в Субконтуре — как смазка для поршня. А значит, временная аномалия велика, и есть много шансов, чтобы не вернуться. Никогда не вернуться. Стать инеем на глазах запредельных великанов.

Я спустился в ущелье, проверил связь.

— Я сейчас ем, — сообщил Иван.

— У тебя выходной?

— Да. Поработаю над теорией лыж.

— Хорошо. Вызывай меня, пожалуйста, каждые полчаса.

— Не бойся. Я в горах чувствую себя лучше, чем дома.

Дальше, вопреки моим ожиданиям, я не встретил подъема — хотя все небольшое ущелье было до этого практически на ладони. Немного в сторону тренировался Иван. Хотя, временами, он поднимался и на другую сторону от Козлово, там имелась небольшая выемка среди сосен, представляющих естественные волосы гор. Но теперь мне предстояло понять то, куда я иду. Я глотнул горячего чая из термоса и осмотрелся — весь склон, по которому я спускался, просматривался отчетливо, и я даже видел свою мансарду, синеющую немного выше крайних домов Козлово — наш дом стоял выше на десять, пятнадцать метров. В том всё и дело.

Я прошел немного вперед, стараясь смотреть под ноги, чтобы случайно не набрести на выглаженную потоками, вычищенную псевдо дорогу. Наверное, опасения были напрасными. Ждать подобного здесь было бы чрезмерной осторожностью.

Я шел вперед, но всё было по-прежнему. Но что тут говорить? Субконтур вдруг выскочил, словно его кто-то выгнал на свет божий.

Я остановился, будучи готовым к этому. Достал фотоаппарат и стал фотографировать. Нужно было показать эти кадры гостям, а также оставить их для всех новых, ибо такой опыт незаменим. Здание же было по-настоящему заводским. Я прошел по краю, размышляя, заходить ли внутрь. Но дальше, когда я миновал его, взору открылась целая площадь, устланная большими плитами, и строения таинственного завода располагались повсюду — большие и очень большие, и я спокойно фотографировал, понимая, что Субконтур — это некое общее отражение чего-то еще, сейчас не понятного, и здесь нельзя встретить людей. Их здесь просто не может быть. Но это не значит, что человеческое существо никогда не согревало своим дыханием этот таинственный участок. Просто, я полагаю, я не могу пересечься ни с кем — ибо если бы кто-то и следовал по моим следам, то он не совпал со мной во времени. Он просто сел на другую стрелку часов. Мы накручиваем вокруг общего центра, сидя на этих стрелках, и у нас нет шансов на встречу.

В этом и вся штука. Большего о Субконтуре сказать нельзя. Но, в то утро, я все же встретил кого-то или что-то — а потому поспешил назад, так как никакая встреча не сулила ничего хорошего. Всё было просто — я вдруг увидел огонь сварочного аппарата на середине одного из цехов. После чего там мелькнула странная тень.

Нет, не важно, странная она была, эта тень, или нет — я сделал несколько кадров и поспешил назад, а спустя минут пять со мной связался Иван, сообщая, что уже я уже несколько часов я не выхожу на связь.

— Ничего страшного, — ответил я, — иду назад.

Это было, конечно, не впервые. Разум всегда готов к встречам и встряскам, если наличествует опыт. Когда я поднялся наверх, день покатил вниз, он словно переливался через землю, чтобы там дернуть за невидимые поводья и дать команду. И потом — медленное наползание тьмы. И, хоть я и говорил, что это — покрывало, но это и есть покрывало, потому что не темнота это, а особый вид свечения. Одним дано купаться в нём, другим — жить. И здесь, в этом особенном месте, многие простые визуальные явления особо подчеркнуты.

Иногда вспоминаешь жизненную дидактику. Но чаще выбрасываешь всё вон, пронося разум по траектории возможного. Если бы увидеть все те миры…. Но я кое-что видел. И это было не раз, но я не ощутил несоприкасаемость — то есть, не было ничего в корне параллельного. Это просто движение по дороге.