Фридеберт Туглас - Небесные всадники

В первое мгновение она ощутила только страх, от которого руки-ноги затряслись. Потом — сожаление и печаль.

Озверел совсем!.. Но ведь это же Куста… Вот уж рассердился, наверное!.. Но нельзя же ей… ни в коем случае!.. Почему он не хочет понять?.. Почему только о себе думает?.. Если бы вправду любил, не лез бы с этим…

А может, это и есть любовь?.. Может, все они только так и любят?.. Да что же это в самом деле?..

Вскинув голову, Куста направлялся к ней. Что он скажет? Но он ничего не говорил, только подходил все ближе, не сводя с нее злого взгляда.

О господи, что он задумал? Так он в самом деле хочет силком?

Сначала Маали думала убежать наверх, к хутору, но потом повернула и припустила по прогону. Оглянувшись, она с испугом увидала, как Куста длинными шагами кинулся за ней…

Ночь была тихой. Стало еще сумеречней и теплее, звезды совсем погасли. Высоко в небе в одном месте розовело облачко — там была луна. Растаяли тени берез.

На лугу голосил в клевере коростель и ворковала сонная куропатка — тихо, зазывно, маняще… Цвел клевер, и дурманящий запах цветов разливался в такой же дурманящей летней ночи.

Маали бежала, и вдруг все показалось ей до того смешным: девчонка чешет во все лопатки по прогону, разлетаются распущенные волосы, а за ней несется, сверкая подштанниками, парень. Вот бы кто увидал!

И вместо прежнего страха Маали охватило веселое оживление. Кокетливо подсмеиваясь, она крикнула через плечо:

— Зря бежишь — все равно не поймаешь!

— Черт возьми, поймаю! — пыхтел тот.

И девушке представилось его злое лицо, стиснутый кулак.

Нет, теперь пока не поймает — не успокоится. А поймает обязательно. Силы-то уже на исходе. Она запыхалась. Юбка путалась в ногах.

И Маали опять напугалась. Новая волна страха окатила ее сердце. Подобрав юбку, она из последних сил побежала вниз по склону к речке.

Там под высоким ольховником стояла заброшенная мельница. Года два назад паводок с грохотом своротил плотину… Ее тяжелые сваи разбили еще с полдюжины мельниц ниже по течению. Те-то, другие, отремонтировали, а Каарнанурмеская так и осталась. Запруда почти вся вытекла. Лишь кое-где в камышах поблескивали лужицы покрупнее.

Полуразваленная мельница темнела в тени деревьев, будто огромный муравейник.

— Туда! — мелькнуло у нее в голове. — Только бы дверь была открыта!..

И вот тут, на берегу ручья, где были переброшены мостки над негромко журчащим теченьем, Куста ухватил Маали за плечо.

Девушка вскрикнула, и в голосе ее зазвенели слезы. Она резко дернулась и, пошатываясь, побежала по мосткам. А юноша, ступив на незакрепленное бревно, упал и растянулся на росной траве во всю свою длину.

— У, ведьма проклятая, — в сердцах выругался он.

Разозленный, он поднялся и заметил, как девушка прошмыгнула в дверь мельницы.

— Ну, подожди! — бормотал он сквозь зубы. — Я тебе что — мальчишка, в игрушки играть? Ну, подожди!

Упрямо вскинув голову, Куста подошел к мельнице и нетерпеливо подергал дверь. Чертовка изнутри закрыла ее на задвижку. На мельнице было тихо, как в могиле.

— Маали! — позвал Куста как можно мягче. — Сколько порогов мне еще обивать сегодня? Не дурачься, открой!

Внизу за мельницей, под густым ольшаником журчала вода. На берегу ручья размеренно водил своим смычком кузнечик: цик-цик… и ему отвечал сверчок с мельницы: стрик-стрик…

И больше ничего — тишина. Парень прижался ухом к двери: за ней ни гу-гу.

Куста взбешенно огляделся. Как бы все-таки попасть на эту мельницу? Правда, на окне со стороны плотины не было рамы, но вместо нее — ржавая решетка. Он заглянул за решетку. Внутри кромешная тьма. Еле виднелись пыльные ступени, ведущие на чердак.

Все остальные окна были забиты толстыми досками.

Но тут он вспомнил. Внизу, у края водослива, дверца вела в комнату при водяном колесе, а оттуда можно попасть наверх, в саму мельницу. На ощупь, хватаясь за подмытые водой грязные корни деревьев, он спустился на дно ручья. Оно чернело, как могила. В лицо дохнуло холодной сыростью. Где-то поблизости журчала вода и пах черносмородиновый куст, а под ним шебуршала лягушка.

С бьющимся сердцем и дрожащими от волнения коленями, Куста перешагивал с одного замшелого камня на другой, все время боясь оступиться. Темнота под шатром сросшихся крон нагоняла жуть. Вдруг лягушка скакнула в воду — и он испуганно отпрянул. Раз нога его коснулась холодной воды и, осторожно пошарив, он нащупал новый камень.

Ведя рукой вдоль заплесневелой стены, он нашел наконец дверь. Она пропиталась водой и разбухла, однако была незаперта. Надсадно заскрипели петли, и дверь наполовину открылась. Земля, которую нанесло водой, не давала ей открыться совсем.