Владимир Москвин - Раз пенёк, два пенёк

Борода хмыкнула. Потом оторвала кусок от газеты, используемой хозяином вместо скатерти. Нырнула за печь. Бесцеремонно вытащила оттуда банку с окурками, которую домовитый Малофей убирал подальше от посетителей.

Дед лишь крякнул с досады. Клавка же выбрала несколько окурков пожирнее и, как ни в чём не бывало, стала потрошить их, намереваясь скрутить себе цигарку.

Какая шустрая! Малофей решил не миндальничать с гостьей. Он незаметно подкрался сзади и цепко схватил «молодуху» за грудь. Клавка, вскрикнув от неожиданности, выронила самокрутку.

— Что, приятно? Погоди-ка, сейчас тебе чего покажу, — старик принялся расстёгивать ширинку заскорузлыми пальцами.

Но Борода не намеревалась рассматривать дедовские гениталии. Она схватила грязный пестик (вероятно, тот самый, которым хозяин мял «тюрю») и тюкнула охотника-эротомана деревяшкой по лбу, рассчитывая, однако, силу удара.

Раздался гулкий звук, Малофей закатил глаза. Колени его подкосились, седобородый эксгибиционист медленно осел на землю.

— Показывай шишку тараканам, — удовлетворённо произнесла Клавка.

Надев припасённые перчатки, она ринулась в «залу» — за ружьём.

Через пять минут Борода уже шагала дворами: с бутылкой вина за пазухой и двустволкой на плече.

Практикант решил больной вопрос. Он продлил бюллетень ещё на три дня, мотивируя свою просьбу периодической головной болью. Что, впрочем, являлось истинной правдой. Голова у парня частенько трещала по утрам — с похмелья.

Приятели заседали в гостях до позднего вечера, благополучно пропив оставшиеся деньги. Ближе к полуночи Петю сморил сон, прямо за столом. Решено было его не будить — пусть спит. Шурка же засобирался домой.

Клавка подошла к дому Алана и спряталась за поленницу. В соседском окне, несмотря на поздний час, горел свет. Кажись, гуляют у докторишки? Борода стала внимательно слушать, приложив к уху ладонь.

Ждать ей пришлось недолго. Вскоре послышались голоса, открылась дверь — на улицу вышел Кудря. Наш пострел везде успел! Вот ведь проныра, уже с врачом дружбу водит. Ага, прощается. Хорошо, скатертью дорога.

Послышался голос доктора:

— Тузик, Тузик, иди домой!

Из-под крыльца выскочила собака и, колотя хвостом, юркнула в двери. Бог миловал, не унюхала! Клавка злобно сплюнула. Ничего, придёт и твоё время, стрёмная псина! Будешь ты шашлыком на лапках.

Ага, вот и Кудря покатил, с песнями. Ишь, разбушлатился! Иди, иди, милок, пока недосуг с тобой разбираться.

Хорошо захмелевший Шурка из гостей пробирался домой, мечтая как можно скорей упасть в постель. Но родная общага почему-то не появлялась. Да здесь ходу — на одной ноге допрыгать можно! Никак, заблудился? Кудрявый остановился и посмотрел по сторонам. Прудик какой-то незнакомый — весь в ряске, лягушки квакают…. Ой, в глазах плывёт! Попытавшись сориентироваться, парень выбрал направление и двинулся строго по намеченному маршруту.

Чертовщина! Опять этот прудик, будь он неладен! Шурка помотал головой, сосредоточился и отправился в путь, считая шаги и сверяя свой путь со звёздами. Но даже небесные светила не хотели сегодня помогать незадачливому практиканту. Чёртов прудик, квакающий лягушачьими голосами, снова преградил ему дорогу. Шурка помотал кудрявой своей головой, пытаясь прогнать наваждение. И вдруг услышал за спиной тихий, звенящий, словно колокольчик, смех. Кудрявый живо обернулся.

Девушка, одетая в длинное белое платье, смотрела на парня и улыбалась. Огненные волосы её были распущены по плечам и спадали до пояса. Такие волосы нынче — большая редкость.

— Милостивый государь, не проводите даму? — рыжеволосая улыбалась и немного растерянно смотрела на парня.

Она, что, заблудилась? Господи, до чего же хороша! Ну, как не помочь девчонке!

— Э, да… конечно! — Шуркин язык немного заплетался.

— Тогда, пожалуйте! — незнакомка выставила локоток.

Кудрявый с радостью ухватил девушку под ручку. Проводить? Да хоть на край света!

Участковый вышел из клозета, одетый по-домашнему: в майку и галифе. Уборная находилась на отшибе, поэтому для того, чтобы справить малую нужду, приходилось бегать через весь двор.

Но Ефимов ни за какие коврижки не променял бы свой сортир на городской тёплый туалет. В городе — что? Гарь, пыль, суета. А здесь! Благодать, тишина, прохлада. Старший лейтенант вздохнул полной грудью свежий воздух и присел на скамеечку возле крыльца.

Они шли в сторону кладбища. Шурка держал за руку рыжеволосую красавицу и млел от счастья. Надо же — такую девушку отхватил! Рыжая, как огонь! Точёный профиль, глаза — что два омута. Красавица!