Владимир Москвин - Раз пенёк, два пенёк

А вечером, уже прощаясь, Вера обняла Ваську и прошептала ему на ухо:

— Помни, что я сказала. Чую, случится нехорошее.

Борода с Прохором сидели в гостях у дедушки Малофея. Клавка, как обычно, разливала. Дед с удовольствием хлебал бражку, поглядывая на Клавку, словно кот на сметану. Старый охотник терзался завистью к своему товарищу. Он страстно желал каким-либо образом спровадить Прохора из дому и остаться наедине с гостьей.

Урвал себе Пронька молодуху! Дуракам везёт. Ну, ничего, Малофей не упустит своего! Старый-то конь борозды не испортит! Похотливые мысли хозяина читались на его лбу.

Прохор всё видел и понимал. Он давно уже угрожающе скыркал зубами, но кое-как ещё держал себя в руках. Однако, когда наглец Малофей перешёл все рамки приличий и попытался ухватить тётку за мягкое место, Прохора прорвало.

— Лапы убрал, пенёк!

Гранёный стакан вдруг вдребезги разбился об стену, гость вскочил на ноги. Дед, нешуточно испугавшись, тут же сложил руки на коленки.

Действительно, вид Прохора не предвещал ничего хорошего. Ноздри его раздувались, глаза горели.

— Проша! — многозначительно произнесла тётка.

Мужик опустился на место. Побледневший хозяин стал постепенно приходить в себя. Для окончательной поправки нервов гостья сунула деду стакан.

— А я вот всю жизнь мечтала на охоту сходить. Ну, там, птичек пострелять, зверушек. Интересно, наверное? — попыталась разрядить атмосферу Борода.

— Интересно ей! Охотиться уметь надо! — горделиво отвечал Малофей. Он очень надеялся ещё сохранить лицо перед гостьей.

— А ты умеешь, что ли? — подначила Клавка.

Она прилаживала к щеке пустой стакан, поминая про себя недобрым словом Алана — синяк вышел отменный.

— Что ли! Я охотник от Бога! Белку в глаз бью!

Малофей всё-таки надеялся придать себе значимости в глазах молодухи. Нос его покраснел, борода распушилась.

— Не слушай старого, Клава, врёт он всё! Ты, слепой крот, только по собакам стрелять мастак! — с ненавистью глядя на бывшего друга, вдруг сунулся снова Прохор.

— Сволочь!

Малофей поднялся из-за стола и скрылся в комнате. Уже через минуту он стоял в дверном проёме, нацелив ружьё прямо в лоб Прохору.

— У меня в стволе жакан! Щас от тебя только кусочки останутся, Проня! Значит, я по собакам стрелять мастак?!

Старик, в общем-то, миролюбивый и даже трусоватый, рассвирепел. Ружейные дула качались перед глазами былого товарища.

Но Прохора, тоже распалённого бражкой, испугать оказалось не так-то просто! Он оскалился, словно пёс, и вскочил с табуретки, классически рванув на груди фланелевую рубаху. Посыпались пуговицы.

— Стреляй, гнида! Коли духу хватит!

Эк, понесло их обоих! Клавка властно встала промеж расхорохорившихся спорщиков и растопырила в стороны руки.

— Ша, братва, угомонитесь! Убери ружьишко-то, деда, опусти стволы. А ты, Проша, пошто наговариваешь на человека? По собакам… Да хоть бы и по собакам!

Малофей незаметно ущипнул-таки Клавку за зад. Баба приветливо улыбнулась в ответ.

Конфликт благополучно замяли. Вскоре бражка закончилась, гости стали собираться домой. Борода на прощание игриво ткнула под рёбра Малофея.

Обнадёженный, хозяин оттащил Клавку в сторону и зашептал ей на ухо, щекоча седой бородой:

— Ты загляни ко мне вечерком — только одна, без Проньки! Я пензию получил, денежка у меня есть. Вина — море будет! Придёшь? Всё, договорились. Жду.

Старый охотник проводил гостей до калитки. Подождав, пока собутыльники скроются из виду, Малофей побрёл потихоньку в сторону магазина — закупать спиртное на вечер.

Дома Борода предложила:

— У меня ещё есть, остаточки… пара-тройка кружек наскребётся!

— Давай, не откажусь. Понервничал, — хозяин притворно схватился за сердце.

Клавка полезла на чердак и загремела там посудой. Вскоре она бухнула на стол кастрюлю, наполненную густой жидкостью.

— Вот, последнее. Ешь ложкой, как суп.

Через час Прохор уснул прямо за столом. Борода привычно стащила его на диван.

— Так, простыня, пододеяльник… Почему наволочка рваная? Такую получила? Ничего не знаю. Фамилия? Записываю. С получки высчитаю. Следующая! — Павла Сергеевна очень ответственно относилась к своим обязанностям.

Работа кипела, простыни с наволочками отлетали, как горячие пирожки. Очередь постепенно рассасывалась. Девчата расходились по своим баракам, отоваренные свежими комплектами постельного белья.

Опоздавшая Вера стояла в самом конце. Наконец, подошёл и её черёд.