Владимир Москвин - Раз пенёк, два пенёк

Она быстро сообразила, что пора уже защитить длинноносого. Глядишь, конфликт дойдёт до участкового. Вот Клавка и наберёт очков перед властями!

Панкратыч, держась за голову и всхлипывая, уселся на табурет. Малофей, уже к тому времени материализовавшийся, обвязал голову страдальца грязной тряпкой. Инцидент можно было считать исчерпанным.

Тем временем, Суслонов, заметив Шурку, поспешил к «корешу». Но, нечаянно попал ногой в блюдо, сразу, же предательски поехавшее на капустном рассоле.

Боря с размаху хряснулся на пятую точку и взвыл от боли. Сегодня ему положительно не везло!

— А это что за потерпевший? — недоумённо уставилась на Суслонова Клавка.

Она признала того фраера, чьи карманы когда-то обчистила, но виду не подала.

— Борис Борисыч. Водитель автобуса, известный человек в посёлке, — представил гостя Малофей.

— Борька, одноклассник мой, — пояснил, в свою очередь, Петя. Потом добавил, обращаясь уже к Суслонову — что, дружок, запил? А помнишь, как меня склонял по-за глаза? Не судите, да не судимы будете. Вот так-то, Бориска.

— Не было такого! Ой, как копчиком стукнулся! Чего, Кудря, лыбишься? Да, запил я! Дак ведь, причина была уважительная! Чуть не погибнул среди ночи!

Глаза Суслонова были полны пьяных слёз, надрывный голос переходил временами на фальцет.

— Как же так получилось, а, милый? — сделала жалостливое лицо Борода.

— Малофей, налей! — потребовал уважаемый гость.

Дед плеснул порцию в мутный стакан. Боря выпил спиртное за один глоток. Потом, выпучив глаза, стал хватать ртом воздух. А через три секунды он уже рыгал в тазик, вовремя подставленный услужливым хозяином.

— В натуре, потерпевший, — констатировала Клавка.

— Да, потерпевший я, — плаксиво отвечал Суслонов, оторвавшись от тазика, — можно сказать, сплошь и рядом потерпевший! Семью порушил, работу потерял, права где-то «посеял». А ещё — без часов остался. «Командирских». Уж, как я их берёг! Единственная память о друге.

Синий открыл рот. Чего такое выплетает Суслон? Врёт и не краснеет! Эти часы два года назад продал Боре одноклассник, Гришка Сопля. За пол-литра водки. Уж больно опохмелиться тогда Сопле хотелось, вот и притащил отцовские котлы на продажу. Старые часы, не с войны ли ещё — качественные.

Петя хорошо знал эту историю, потому как в то время кентовались они с Гриней — вместе водку жрали. Обижался тогда Гришка на одноклассника: говорил, мог бы и побольше дать, жмот, за такие часики. А потом, в тот же год, утонул Сопля по пьяному делу. Невелик друг Суслон был — ни разу даже на пузырь не дал безвозмездно!

Но Клавка всех подробностей, конечно, не знала. Ей стало жаль потрёпанного фраера. Ведь, в какой-то мере, она тоже была виновна в бедах несчастного терпилы.

Борода достала из-за пазухи «командирские» часы:

— Не эти будут?

— Дай-ко, — Боря протянул руку и вгляделся в треснувшее стекло циферблата, — кажись, мои. Точно, мои и есть! Где взяла?

— На дороге нашла, хе! Валялись в пыли, чуть не наступила на них. Хорошо, что вовремя заметила, — не моргнув глазом, ответила Клавка.

— Обронил по пьяни, видать. Стёклышко, правда, треснуло. Да и не ходят, вроде? Отвезу в мастерскую, там починят. Спасибо тебе, тётка, — Суслонов сунул часы в карман штанов.

— Спасибо в карман не положишь. Гони флакон! — Бороде не понравилось то, что Боря назвал её тёткой.

Водитель автобуса не стал спорить. Он дрожащими руками накарябал записку и подал её хозяину. Малофей, в свою очередь, отправил за самогонкой Панкратыча, предварительно налив гонцу полстакана — «на ход ноги».

Петя к тому времени уже успокоился. Он обратился к Бороде, нервно кусая губы:

— Клавдия, поговорить надо. Наедине.

— Так пойдём на крылечко, покурим. Заодно и кислородом подышим, уж больно воздух здесь тяжёл, — подмигнула Клавка.

Приятели вышли на двор.

Действительно, дух в Малофеевой избе стоял — хоть святых выноси. Хозяин понял намёк и, кряхтя, принялся наводить порядок. Он раскрыл настежь окна, чего не делал уже лет пять. Потом дед вытащил из-за печки голик и стал заметать с полу капусту.

— Чего сидите без дела? — прикрикнул Малофей на гостей, — Боря, посуду за собой выплесни. А ты, молодой, сползай в погреб, да наложи там, из кадушки, ещё одну мисочку на закусь. Эта-то, вишь, рассыпалась.

Суслонов сделал вид, что не расслышал слов хозяина, и принялся охать с новой силой. Шурка же без возражений полез в подпол.

Клавка с Петей, сидя на завалинке, беседовали уже минут пятнадцать. Говорил, в основном, Синий. Борода внимательно слушала.