Валерий Юабов - Всё Начинается с Детства

Вскоре показались места повеселее. Мы вышли к извилистой речушке, начинавшейся где-то далеко в горах, и пошли по тропке вдоль нее. Берега были глинистые, наверно, поэтому и вода была мутной, коричневатой. Потом речушка ушла вправо, а мы, перейдя мостик, оказались у самых холмов.

Как большое стадо каких-то допотопных животных убегали холмы к линии горизонта. Мы шли то между ними, понизу, то взбегали вверх по склонам… С вершин, что повыше, мы оглядывались назад – и с каждым разом наш микрорайон, наши дома – весь далекий уже город становился все меньше. Очертания его сглаживались.

Идти – даже когда мы взбирались на крутые склоны – было легко и приятно. Под ногами стелилась зеленая травка, густая и мягкая, как шерстка пушного зверька. В ней особенно нарядными и яркими казались желтые одуванчики и алые полевые маки. То катясь по траве, то взлетая на ветру, проносились иногда перекати-поле.

Взобравшись на один из самых высоких холмов, мы остановились. Пока поднимались, болтали без умолку, а здесь вдруг замолчали.

Мы были среди зеленого океана, покрытого зыбью. Теплый ветер налетал порывами. Вот он охватил нас – и тут же, как горнолыжник, стремительно понесся вниз, волоча за собою невидимую широкую сеть. От подножья холма лыжник, не переводя дух, так же стремительно вознесся на соседнюю вершину. И там, где он пробегал, трава пригибалась на мгновенье под тяжестью сети.

А ветер все налетал, налетал… По каждому холму мчался горнолыжник со своей сетью. Их были десятки… Сотни. Один за другим взлетали они по холмам – и зеленый океан все колыхался, колыхался… Даже голова немного кружилась!

Наконец, мы дошли до вершинки, где Колька, оглядевшись, сказал:

– Во-он там должна быть амбразура… – И показал пальцем на склон довольно высокого – повыше других – холма.

Сколько мы ни всматривались, ничего нам увидеть не удалось. И только дойдя до подножия этого холма мы заметили на его склоне более темное, чем трава вокруг, пятно. Это и была амбразура дота, то есть, долговременной огневой точки, прикрытая пластом дерна.

Наши знатоки, Витька и Сашка, объяснили, что этот дот очень старый, ему не один десяток лет. Они же и привели нас к началу открытой траншеи, начинавшейся на другой стороне холма.

Не знаю, как ребятам, но мне было как-то страшновато, когда по уходящей все глубже траншее мы добрались до подземного входа в этот самый дот. Наглядевшись фильмов и начитавшись книжек о войне, я довольно живо представил себе, как мы войдем сейчас – и возле пулемета обнаружим скелет погибшего бойца. Но ничего такого в доте не оказалось. Это было темное, сырое, бетонное помещение, такое тесное, что все мы едва втиснулись в него. Узкий лучик света падал через щель в амбразуре на земляной пол. Узким зеленым вертикальным туннелем казался нам, когда мы глядели в эту щель, склон соседнего холма… Да, посиди-ка тут один с пулеметом в обнимку – даже во время ученья! А уж во время войны…

Но мы-то были здесь вместе. Поэтому, привыкнув к тесноте и к темноте, мы начали воображать себя бойцами. Эдем стал довольно похоже изображать, как строчит пулемет. При этом он чуть посмеивался, давая нам понять, что шутит – ведь мы вышли из того возраста, когда детки, играя, подражают звукам стрельбы. Но Эдем, видно, удержаться не мог. Колька тоже пришел в азарт и воскликнул, что тут можно держать оборону сколько угодно, нападающие не подступятся. Сашка Пархоменко авторитетно заявил, что это – ерунда: возьмут дот в окружение, а потом гранатами закидают. А если нельзя дот окружить – так закрыл же герой Александр Матросов амбразуру своей грудью!

Впрочем, кроме сильных впечатлений, ничего мы в этом доте не нашли. Только какие-то ржавые железки валялись на полу, ни патронов ни гильз не было.

– Пошли отсюда! – Витька Ярош первым направился к выходу. – Я вспомнил, тут есть полигон, совсем недалеко!

Обогнув один-другой холм, мы увидели полигон. Здесь холмы как бы расступились немного и между их подножьями образовалась долинка, довольно широкая и такая длинная, что конец ее исчезал за поворотом, заслоненный дальними холмами. Вся она была покрыта бороздами от гусениц танков.

Вот это, действительно, был полигон, так полигон! И борозды, довольно свежие, и амбразуры на холмах. Для полноты картины не хватало только мишеней, движущихся и стационарных, которые расставлялись во время учений в долинке и на склонах. Сейчас их убрали. Зато в тех местах, где они стояли, полно было осколков и патронов.