Валерий Юабов - Всё Начинается с Детства

Мне стало немножечко грустно: почему же среди нас не нашлось таких умельцев? А впрочем, подумал я, мы ведь не знали, что работаем примитивно! Когда я тер об асфальт свой будущий самолетик, радость моя была неподдельна. А это – главное…

«Гонять кораблики» в Чирчике можно было во многих местах, по любому арыку, хоть бы и совсем рядом с домом. Нередко мы так и делали. Но больше всего любили арык у кинотеатра «Октябрь». Сбегая с довольно крутой горки, он набирал большую скорость…

Возле этого арыка я нередко вспоминал тот, что протекал в Ташкенте возле дома бабушки Абигай и дедушки Ханана. В Ташкенте, большом городе, арыки были и шире, и глубже, чем в Чирчике. А уж тот, в Старом Городе, вообще напоминал бурную речушку. И не мудрено: улица Сабира Рахимова, где жили мамины родители, круто шла под уклон. Вот уж где было раздолье гонять кораблики! Течение подбрасывало их, подкидывало, швыряло к бетонным краям, закручивало, а иногда их заглатывали вечно голодные воронки. Те, что доплывали, выглядели так, будто потерпели кораблекрушение. Но все это компенсировалось незабываемо-острыми ощущениями.

Арык возле кинотеатра «Октябрь» тоже давал их не мало.

– …Три-четыре… Пускай!

Витькин голос еще и не отзвучал, а кораблики уже мчатся вниз по арыку. Но это уже не арык, конечно, это бурная, широкая река. Кораблики прыгают на волнах, наскакивают друг на друга, переворачиваются. И вместе с ними то срываются в бездну, то замирают наши сердца. Сколько страхов и волнений! Крик стоит такой, что в ушах звенит. Каждый ведет себя так, будто находится на борту, будто он – капитан и судьба корабля зависит от его искусства, от во-время поданной команды.

– Ку-уда? На середину! Давай на середину!

– Право руля! Обходи! Во… Во… Эх-х!

– По-олный вперед! На абордаж!

Красные, вспотевшие, толкая друг друга, несемся мы вдоль арыка. У Эдемки аж вены вздулись на лбу и глаза вот-вот выскочат из орбит. Да и кто выглядит лучше?

Самое смешное, что иногда кораблики вроде бы подчиняются нашим командам, совершают нужные маневры. К сожалению, не всегда.

Мой самолетик был, пожалуй, одним из самых усовершенствованных участников гонки. Острый нос, крылья прижаты к корпусу, как у истребителя. Имелся даже небольшой киль, а на плоской, как палуба, спине поставлена мачта. Но увы – все эти находки не помогли мне добиться победы. Сначала самолетик почему-то мотало из стороны в сторону, что-то в конструкции сделало его слишком вертким. На одном из поворотов, шмякнувшись о стенку арыка, он потерял мачту… Я совсем было расстроился, но потом самолетик как-то выровнялся и стал догонять соперников. Первым он не пришел, но поражение хотя бы не оказалось позорным.

Иногда гонки продолжались неделями. Потом надоедало да и корабликов почти не оставалось. И тут мы вспоминали еще о чем-то интересном или забытом на время состязаний. Предположим, о головастиках.

Было поздно, уже кому-то из нас сердито кричали с балкона, что совести у тебя, мол, нет. Мы стали расходиться.

– Эй, пацаны, скоро зоопарк приезжает. Слышали? – уже входя в подъезд вспомнил Колька. – Говорят, прямо к нам, на Юбилейный…

Колька, учительский сын, раньше других узнавал городские новости.

– Да ну?! – Мы обрадовались. На Юбилейном, – значит, близко, хоть каждый день в зоопарк бегай. А что бегать захотим, мы хорошо знали.

Этот бродячий зверинец уже бывал в Чирчике, в последний раз – года два назад. Размещался он тогда довольно далеко, в центре города, в одном из парков, но все же мы с друзьями побывали там раза два. И каждый раз впечатления были очень сильные.

Первое, что нас поразило – это вонь. То есть, едкая смесь запахов навоза, опилок, которыми засыпаны были полы клеток, шерсти животных, птичьих перьев. Сначало эти запахи показались нам противными, но очень скоро мы привыкли и даже полюбили этот «дух зверинца» – чем-то он волновал.

Клетки со зверьем – не меньше пятидесяти – были расставлены огромным кругом. И в центре круга стояло островком несколько клеток. Еще издали мы услышали многозвучный и совершенно новый для нас шум: визг, рычанье, какие-то странные резкие выкрики, говор и смех публики. Сильнее всего он был в дальней от входа части зверинца. Мы туда и помчались. Протиснулись сквозь толпу и увидели обезьян.

В клетке слева были гориллы. Большие, черные, пугающе похожие на людей, они сидели неподвижно, словно застыв, и глядели на публику. Люди их разглядывали, а гориллы просто глядели. Безразлично, равнодушно. А, может, презрительно.