Андрей Дробот - Двенадцать месяцев восхождения

– Очень даже какой!

Шакалы выстроились в вереницу и побежали…

Мораль состоит в том, что можно составлять караван истории армии, караван истории чиновничества, караван истории писательства, строительства, предпринимательства… А можно составлять караван истории преступности, ложных обвинений, интриг, злопыхательства… Чтобы понять, в каком караване вы состоите в текущий момент, надо оценить тот реальный груз, который вы переносите, что вы созидаете своими текущими действиями.

О разном восприятии мира

Две души в родительский день сидели на ветках старой березы, росшей на кладбище среди множества других берез и тополей и, глядя на копошившихся у могил людей, рассуждали.

– Вот скажи мне, милая душа, что делают люди внизу? – спросила первая душа.

– Это действие, душенька, сравнимо с ухаживанием за пустой бутылкой из-под напитка, – ответила вторая душа. – Люди вместо того, чтобы выбросить эту бутылку или оставить дома для коллекции, что положительно невозможно из-за скорого гниения сосуда, о котором мы говорим, закапывают ее в землю и поклоняются ей.

– Я того же мнения. Вот смотри, мы с тобой тут сидим, как квинтэссенция того, что было заключено в двух телах, из похороненных на этом кладбище, но к нам нет внимания, – согласилась первая душа. – Люди ухаживают за своими произведениями, за своими материальными вложениями, заключенными в надгробия и скромную территорию могил, а мы, души умерших, их не интересуем, а ведь в нас вся суть…

– Тут ты не совсем права, нас поминают добрым словом, глядя на лики на скорбных надгробиях, – подхватила разговор вторая душа. – Но разве эта скорбность была нашим главным качеством? В моем фотоальбоме есть куда интереснее фотографии, куда оптимистичнее, но я точно знаю, что в этот фотоальбом никто не заглядывает. Боюсь, как бы его не выбросили за ненадобностью.

– Нас действительно поминают не теми и не там, – согласилась первая душа. – Мне важнее, чтобы они пользовались тем, что я создала, чтобы поминали меня добрым светлым словом, благодарили, чтобы вспоминали мои поступки и слова, а не ухаживали за могилой моего тела. Как мне приятно, когда они ходят по даче, которую я выстроила своими руками. О сколько сил на это ушло! Это и есть мое настоящее надгробие, где весело смеются мои внуки, где мои повзрослевшие дети и их близкие готовят шашлыки, выпивают… – вот это мне по душе.

– Истинно говоришь, подруга, – согласилась вторая душа. – Если сам себе при телесной жизни не сделаешь, так сказать, надгробие, то будешь быстро забыт или вечно печально вспоминаем на кладбищах. Но ты знаешь – и это не панацея. Забывается все. У нас впереди вечность, а люди очень конечны. Через несколько их поколений и твоя дача придет в негодность, могилки забудут, фотоальбомы точно выбросят… и нас ждет совсем иная жизнь. Мы опять умрем.

– Не будем о грустном, – сказала первая душа. – Этих перерождений, видимо, будет немало… Смотри, с моей могилки всю траву вырвали, будто трава мне мешает. Ну что за люди – о ком бы ни заботились, все делают под себя.

– А на моей могилке цветы искусственные воткнули, – подхватила тему вторая душа. – Да я всегда искусственные цветы ненавидела! Смотри, что делают! Обмыли мой памятник! Будто меня…

Тут обе души расхохотались так, что окружавшие их птицы, испугавшись, взлетели, а люди, ухаживавшие за могилками, подняли головы, устремив взоры куда-то к верхушкам деревьев.

– Ну наконец-то, обратили на нас внимание, – сказала первая душа.

– Не на нас, не рассчитывай. Ищут, что спугнуло птиц, – сказала вторая душа. – Некоторые испугались. Они же боятся кладбищенских привидений до смерти. Они вообще боятся всего необъяснимого их науками, в том числе и нас.

– Это да, – согласилась первая душа. – Я как-то зашла домой, где жила когда-то, и случайно потревожила сон дочери. Захотела узнать, что ей снится, но, видимо, и сама приснилась неудачно. Та вскочила и давай молиться, а следующим вечером с горящей церковной свечой прошла по всем комнатам. Это так неприятно. Будто я чертовщина какая-то. Да и чертовщину таким образом сложно вывести, надо себя менять, свой образ мыслей. А они думают, будто сходил один раз в церковь, зажег свечу – и этого достаточно.

– Их просто жизнь привязывает к материальному, – подхватила тему первая душа. – Им вдалбливают с самого детства, что дважды два четыре, что хлеб, то есть материальный достаток, – всему голова, что Бог предметен, то есть с ним можно общаться, обращаясь к иконам, что можно приблизить его к себе, окружая себя религиозными предметами и заходя в религиозные дома, что технологии, облегчая труд, создают все. Они – дети цивилизации, именно поэтому они общаются с нами через наши могилы, как со знакомыми по телефону. Печалятся, вместо того чтобы радоваться за нас. Да мы впервые почувствовали настоящую свободу, а они страшатся свободы и боятся будущего.