Эрик Бутаков - Бульвар Постышева

Написанное выше, для нормальных людей, наверное, представляется жестоким или неправдоподобным, однако, поверьте, приходится сглаживать углы, чтобы не казалось, что все написанное не имеет смысла. Потому что оно действительно смысла не имеет. Скажите, в чем смысл жизни? Ответа нет! Ученые, философы, цари и многие другие смертные веками ломали головы, чтобы это понять и объяснить. Но объяснений не нашлось. Все просто живут — вчера, сегодня, завтра и всегда. Коротают деньки, надеясь на будущее. А мы жили в то время, не имея ничего, не надеясь ни на кого, не думая о будущем. Не было перспектив, лишь прожигание молодости в нелепой подготовке к чему-то такому, что нужно вынести, вытерпеть, а значит, быть готовым физически, морально, психологически, к возможной беде. Беда же себя ждать, скотина, не заставит. Она же — тварь — с подружками приходит. И не стучится — вламывается в дверь.

Наши игры изначально были контактными и, по-детски, безжалостными — мы должны были уметь сражаться в одиночку или в составе стаи-команды, но сражаться должны уметь и уметь терпеть боль. Не показывать виду, если в тебя впилась пулька или тебя зацепили клюшкой или поставили подножку, а про бокс — чего уж говорить? Необходимо было научиться защитить себя от ножа, от ствола, от цепи, от палки, от небольшой своры врагов. Самому уметь пользоваться различным оружием, уметь изготавливать и применять бытовую взрывчатку, открывать без ключа замки, водить мотоцикл и другой транспорт, если надо — сигануть с пятого этажа на ближайшее дерево и спуститься по нему вниз. Кроме того, приходилось изучать повадки животных и птиц, читать и распутывать следы, заметать свои. Учиться охотится, т. е. стрелять, скрадывать, догонять, устраивать засады, маскироваться. Для этого необходимо умение лазать по деревьям, заборам, крышам, стенам, подниматься и прыгать с обрывов. Да, чего уж там — даже просто разжечь костер в дождь или мороз, переплыть реку, определить погоду на завтра, сориентироваться в лесу и незнакомой местности, найти, что сказать при внезапном вопросе. Много чего еще, чтобы быть ко всему готовым. И если мы говорим о неприятностях и изломах судьбы, то, само собой, нужно пройти через них, так сказать, в маленьких дозах, как вакцина, как прививка — чтобы не заболеть навсегда с плачевным исходом, необходимо заразиться в молодости и перенести в легкой форме. Те, кто такую прививку не имел, потом тяжелее переваривали хворь, естественно, если заражались.

Вот так, разрываясь между чувствами, воспоминаниями, эмоциями и осознанием того, что всё пройдено и персонажи всего лишь шпана, по большому счету, а время давно утекло, ты всё равно не можешь обойтись без описания событий таковыми, какие они остались в памяти.

Никто никогда не знает, что у подростка в кармане и на душе. Все думают, что это безопасно!

Однако взглянем с другой стороны.

Тюрьмы, решётки, запретки, холодные зори в потной очереди с передачей в руках, свиданки, херанки, фуфлянки и прочая дребедень очень сильно влияют на мировоззрение. Тебе всего пятнадцать лет, а такое ощущение, что ты прожил жизнь. Твои сверстники лежат под торшером с томиком лирических стихов для внеклассного чтения, а ты паришься среди люмпен-пролетариата. Но!

На тебе дорогие, модные, яркие вещи, которые тебе оставил Брат Жека, уходя в Армию, ты молод, натренирован и силен. Всё это вместе взятое привлекает к тебе людей. Особенно женского пола. Чувствуется, что тебе не так долго на свободе осталось, вот и тянуться к тебе люди, как к прокаженному, — на твоем месте никто не хочет оказаться, но история болезни занимательная, с тобой рискованно иметь дело, но это и влечёт. Ты тоже это понимаешь и желаешь быстрее попробовать ВСЁ!

Приближался Новый 1980 год! В эту Новогоднюю ночь должно было случиться многое. Ну, во-первых, приходило новое десятилетие. Теперь мы осознанно готовились проводить семидесятые и встретить восьмидесятый. Для всех нас это было в диковинку: как так? — жили в семидесятых, и, вот те на, мы уже почти восьмидесятники. «Восьмидерасты» — как позже выразился Покуль. Это настраивало на лирический, возвышенный лад и взрослило. К тому же, «Бони эМ» выпустили новый диск «Бахама-мама». Во-вторых, нам впервые разрешили встречать Новый год практически всем классом, отпустив «детей» на всю ночь из дому. «А как не отпустить — им уже по пятнадцать?» Такие рассуждения, естественно, касались только девушек. В-третьих, нам официально разрешили выпить, оставив бутылку водки, шампанское и Новогодней еды в пустой квартире одноклассницы — Ольги Сизых, чья мать преподавала у нас математику, а посему считалось, что в её доме всё будет безопасно (надежно, культурно). А так как она (её маман) сказала, что уезжает к родственникам, а на самом деле встречает праздник двумя этажами ниже у соседей, чтобы проверить молодежь в разгар веселья, родители всех одноклассников дали добро. Хорошо, что она по непонятным причинам не проверила — мы-то тогда не знали, что она где-то рядом. И, самое главное, моя подружка уже неделю обещала мне «быть паинькой» этой священно праздничной ночью, потому что я её уже конкретно с этим донимал, а ей хотелось, чтобы это всё было запоминающимся! Уже все заколебались спугивать нас в темных подъездах, ворча: «Кода вы, наконец, поженитесь?». Даже её родители неоднократно предупреждали нас, чтоб в подоле им ничего не принесли, чем ещё больше нас провоцировали, давая понять, что детки выросли и их не удивим, если принесем. Она созрела, я готов — чего время терять? Нет, хочется, чтобы запомнилось — восьмидесятый год — красиво! Да, как скажешь! Лишь бы получилось! Впервые и навсегда!