Лариса Шкатула - Против течения

Душа моя рванулась ему навстречу с благодарностью. Я обняла Ивана, прижалась к нему, поцеловала, склонила голову на это самое плечо и услышала:

– Чего это с тобой, мать, угорела?

Ну и куда после этого девать свои благие намерения? То, что мне самой захотелось измениться и изменить свою жизнь, вовсе не означало, что Ивану хочется того же. Нет, сначала он было попробовал, но оказалось, что для этого требуется прикладывать усилия, к чему мой муж просто не привык. И не хотел привыкать.

Собственно, он ни о чём со мной не спорил и выполнял все мои просьбы немедленно. Подозреваю, всё дело в том, что в житейской суматохе я его ни о чём не спрашивала. Хотя однажды незадолго до этого случилось нечто, чего – я уже привыкаю не удивляться – никогда прежде не было. Мой муж пришел домой под утро. Я слышала сквозь сон – почему-то не беспокоилась и не обзванивала наших знакомых, а преспокойно заснула! – как он плещется в душе, а потом хлопает дверцей холодильника в кухне.

Потом он пришел и осторожно лег с края нашей супружеской кровати, стараясь меня не разбудить.

А мне показалось глупым, прерывать сон, ну, или дрему, и я отложила объяснения на утро.

Утром я встала рано, бег – для меня теперь святое, – бегала, накручивая метры и себя, и собиралась устроить мужу грандиозную разборку, но тот трусливо скрылся с поля боя. Умчался на работу, даже как следует не позавтракал. Потом я замоталась, потому что наш старший сын предложил нам купить недостроенный дом у молодой семьи, уезжавшей в Америку. Мы поехали с Сашей посмотреть этот дом.

И в самом деле странно, мы прожили с Иваном вместе двадцать пять лет, год на съемной квартире и двадцать четыре в той же двухкомнатной квартире. Почему мы никогда не хотели поменять её на что-нибудь побольше? Имея двух сыновей?

Я радовалась, что мы купили Ивану новую машину, а о квартире и не подумала. Второй раз предлагал мне что-то новое мой сын Саша. Сначала подарил машину мне. И вот теперь я еду смотреть какой-то дом, за который просят меньше, чем за нашу квартиру!

– Только папе пока ничего не говори, – попросила я.

Саша понимающе кивнул.

Разговоров о доме мы прежде не вели. О продаже нашей квартиры – тем более. Почему же мой старший сделал нам такое предложение? Почему он вообще заговорил о доме? Понял, что я изменилась, и теперь для меня как для мачехи из «Золушки», королевство было маловато?..

А почему я этому не удивилась? И приняла как само собой разумеющееся разговор о покупке дома? Мы далеко не богачи, какой дом! Но вот ехала, размышляла, и все эти мысленные вопросы так мысленными и оставались.

Катя тоже поехала с нами, и в машине мы разговорились. Как ни странно, раньше у нас не было такой возможности. Всегда при нашем общении присутствовал Иван, а его невестка стеснялась. И кажется даже побаивалась.

– Если бы у нас были деньги, мы бы непременно купили этот дом! – вроде бы просто болтала Катюша, но при этом бросала на меня изучающие взгляды. – Хозяева – ребята молодые, по двадцать пять лет – столько любви в его строительство вложили! Но я думаю, не каждый это поймёт, потому что построено нестандартно. Не как у всех. Многие не любят недостроенные дома. Получается, надо воплощать в жизнь чьи-то чужие идеи… Вот я и подумала, а не предложить ли этот вариант маме? Саша со мной согласился.

– То есть, ты считаешь меня оригиналкой? – улыбнулась я, однако польщенная.

Девчонка замялась.

– Я думаю, вы созрели для перемен! – выпалила она.

Неужели это заметно даже детям? В салоне машины возникла некоторая пауза, и, наверное, поэтому мой старшенький решил вмешаться.

– Мама, Катя имеет в виду, что у тебя всё здорово получается. Вот ты уже и машину водишь, как заправский водитель, и внешне изменилась так, что некоторые тебя даже не узнают, а кое-кто из мужчин готов в тебя влюбиться…

– А это ничего, что у меня пока есть твой папа?

Саша так смутился, что даже заикаться стал.

– Мама, я же ничего такого не имел в виду!

Нашла, кого смущать. А сама-то! Что вы, Юлиана Дмитриевна, имеете в виду, говоря «пока»?

Дом мне понравился. Даже очень. Я увидела, чего молодые хотели, размахнувшись аж на три этажа. Правда, более-менее достроенным оказался только первый этаж. Второму этажу требовалась штукатурка – восемьдесят квадратных метров! Третий имел лишь перекрытия, но тоже какие-то особенные, модные, как мне представлялось, выкрашенные то ли морилкой, то ли какой-то особой краской – которые как само собой разумеющееся венчала крыша.