Лариса Шкатула - Замуж не напасть [litres самиздат]

– Я спросил электрика Петрова:

Для чего у вас на шее провод?

Но Петров молчит, не отвечает,

Он висит и ботами качает!

– Боты диэлектрические! – хохотал Сергей, – как и положено электрику! А вы говорите, для чего такие страшилки! Эта, например, готовое пособие по технике безопасности!

Чтоб его дождь намочил, этого Сергея! Можно подумать, ей больше думать не о чем, кроме, как о нём! Евгения звонит матери:

– Ну, как ты там?

– Полегчало маленько.

– Кто консервирует, стоя под кондиционером? – сердится Евгения. – Ты как ребёнок!

– Да, знаешь, как-то увлеклась, – виновато оправдывается мать.

– Никита всё ещё спит?

– Что ты, ему же на факультативные занятия. Зубы чистит. Ты вечером заедешь?

– Непременно.

– Тогда и поговорите. А сейчас пусть позавтракает спокойно. А то вечно тянет кота за хвост! Зато, когда остаётся пять минут, он начинает носиться, как угорелый…

– Весь в мамочку!

– Можешь не иронизировать, это так и есть. Только учти, женщина совсем другое. Кто знает, может, ему придётся идти в армию…

– Не накаркай!

– С таким отношением к учёбе, он может и пролететь мимо института…

– Мам, не ворчи сегодня, ладно?

– А что сегодня за день?

– Ты лучше спроси, что была за ночь? Позвонил мне перед сном пьяный Зубенко, наговорил всякой гадости, я из-за него вместо нормального сна, какие-то ужастики смотрела.

– Странный он человек, – Соглашается Вера Александровна. – А тебе ещё рано на сон жаловаться. С моё поживи, да в школе поработай!

– Боюсь, что у меня уже не получится. Привет Никите. Знаешь, мам, меня всё время мучает чувство вины: будто я ему чего-то недодала. А сейчас и вовсе тебе на шею сбагрила…

– Мне не трудно, – медленно говорит мать и тревожно спрашивает. Никак, ты хочешь у меня Никиту забрать?

– Что значит, забрать? Мама, он же не игрушка.

– Вот именно! – с сердцем говорит Вера Александровна. – Он разве у меня плохо присмотрен? Всегда в чистом, всегда готовлю свеженькое. А тебе, между прочим, о своём будущем надо подумать, жизнь свою устраивать. Вот и пользуйся, пока мать жива-здорова!

И этот рефрен звучит в речах матери всё чаще – её пугает мысль опять остаться одной в доме. Недаром с появлением внука она ожила, будто получила новый заряд энергии. Опять стала заниматься с учениками, следить за собой… Вот и выбирай, что лучше: способствовать душевному спокойствию матери, всё больше отдаляясь от сына или…

"Тут вам не Америка!" – неизвестно кому говорит она и идёт собираться на работу.

А на работе – сегодня она трудится в собственном кабинете – её наконец достаёт всё утро подстерегавшая тревога. Она решает позвонить Маше на работу. Что там у неё случилось? Неужели опять с фонарём ходит?

– Позовите, пожалуйста, Марию Зубенко! – просит она, набрав номер её служебного телефона.

– Простите, а кто её спрашивает?

– Подруга. Моя фамилия Лопухина.

– Видите ли, с Машей случилось несчастье, – женщина на другом конце провода собиралась было что-то сказать: но на неё, очевидно, цыкнули, и она торопливо договаривает:

– Звоните Зубенко домой. Подробности мне неизвестны.

Не успевает она опустить в недоумении трубку на рычаг – что такое случилось с Машей, о чём нельзя сказать по телефону? – как ей звонит Лена Ткаченко.

Евгения всем друзьям дала номер своего служебного телефона, но сегодня Лена звонит впервые.

– Женя? Ты уже знаешь, что случилось с Машей? Нет? Какая беда! Ох, какая беда!

Господи, все как сговорились! Что же случилось с Машей?!

– Маша застрелилась.

Кто-то будто щёлкает выключателем в мозгу Евгении. Она слышит, как Лена что-то говорит, но её слов не воспринимает. Значит, ночной звонок не был просто лепетом пьяного Зубенко? Значит, действительно Машу он застрелил?

– …Он так рыдал! Страшно было слушать… И ещё, Женя, я знаю, что Маша тебя очень любила, но Сергей… Он просил тебя завтра на похороны не приходить!

Последнюю фразу она слышит вполне отчётливо: конечно, ему неприятно будет видеть человека, которому он в шоке проговорился. Евгения хочет сказать, что несчастный, рыдающий Сергей и есть убийца, но слова застревают в горле. Она лишь слышит в трубку, как Лена плачет и повторяет:

– Какая беда! Какая беда!

А Евгения понимает, что в эту минуту она потеряла ещё одних друзей Лену и Павла Ткаченко. Что поразило Лену больше: смерть Маши или слёзы Сергея, но, согласившись передать его – просьбу или предостережение? – она как бы для себя сделала выбор: я – на стороне Сергея. Она не может знать о его ночном звонке, и не узнает, но отсвет его злодеяния на неё ляжет…