Лариса Шкатула - Внучка алхимика [litres самиздат]

Глава первая

Княжна Софья Николаевна Астахова сидела в гостиной, забравшись с ногами на кушетку, и читала книгу Вольтера "Макромегас". Любую другую девицу от такого чтения отвратило бы одно название. Любую другую, но не княжну Астахову.

Она интересовалась писателем-философом не потому только, что чтение этого автора в Петербурге было нынче в моде, и увлекались им вся аристократия, начиная с самой императрицы Екатерины Алексеевны, а потому, что Софья полагала себя человеком передовых взглядов и искренне почитала этого "царя поэтов, философа народов, Меркурия Европы" и прочая, прочая эпитеты, которыми называли великого француза почитатели.

Мать Сони, княгиня Мария Владиславна Астахова, тоже была в гостиной, но, в отличие от дочери, вовсе не чувствовала себя спокойной, как та, а ходила по комнате, машинально поправляя то стоявшие в вазе цветы, то перевесившуюся на один бок скатерть. Она подыскивала слова, которыми в очередной раз надеялась привлечь внимание своей ученой дочери.

Честно говоря, она с большим удовольствием отвесила Софье хорошую затрещину, как в детстве, – в отличие от новомодных философов, она никогда не считала, будто детей нельзя бить, и, тем более, не поручала такие деликатные дела слугам. Она разбиралась со своими детьми тут же: отвешивала подзатыльник, оставляла без обеда, ставила в угол, искренне считая, что без битья и строгости нет хорошего воспитания.

Прошли те благословенные времена, когда все неприятности, происходящие с её детьми, разрешались так просто. Теперь не стукнешь, не накажешь. Даже не всегда накричишь…

– Сонюшка, – решившись, начала Мария Владиславна разговор, – сегодня я пригласила к нам на обед…одного человека. Ты его хорошо знаешь, но отчего-то позволяешь себе разговаривать с ним в таком тоне, который воспитанная девушка не должна себе позволять. Человек он весьма достойный… Между прочим, многие петербургские семьи, имеющие девиц на выданье, наперебой приглашают его к себе в гости как весьма завидного жениха. То есть, я хочу сказать, не то, чтобы он был очень богат, но он молод, хорош собой, и вполне мог бы содержать жену и детей… я так думаю…

Но, оказывается, напрасно она прибегала к разного рода словесным ухищрениям, к извечной материнской дипломатии, напрасно, как говорится, метала бисер. Та, перед которой сие действо разыгрывалось, попросту слова матери не слушала! Сидела себе и читала, как ни в чем не бывало.

– Софья! – вскричала возмущенная княгиня. – Я кому это все говорю?!

Соня от неожиданности – мать так редко повышала голос! – даже выронила книгу. Опустила ноги с кушетки, подняла книгу с пола и посмотрела на мать чистыми, разве что, слишком уж покорными глазами.

– Что случилось, маменька? В чём я опять провинилась?

Мария Владиславна досадливо кашлянула.

– А ты изволь слушать, когда старшие говорят. Ишь, моду взяла, мои слова мимо ушей пропускать. Эдак ты, мой ангел, не захочешь вовсе и моего присутствия. Погоди уже, немного осталось. Вот умру, не раз вспомнишь, да поздно будет. Кто тебе, кроме матери, добра-то пожелает! Кто о твоём будущем подумает, позаботится!..

Раздражение Марии Владиславны против дочери выросло не на пустом месте. Она уже мысленно попеняла себе, что в который раз сорвалась, не выдержала. Но как тут не кричать, ежели дочь такой неудачной уродилась.

Не в том смысле, что некрасива или крива-горбата. Скорее, наоборот. Всё при ней: и лицо, и коса в руку, и стать, а вот поди ж ты: двадцать пять годков стукнуло, а она все в девицах сидит…

Сынок старший – Николушка – мать не огорчает. В лейб-гвардии служит. Всего на три года старше Софьи, а уже капитан. Бог даст, после летнего смотра дадут ему майора. Конечно, были бы деньги, всё бы куда быстрее устроилось, а так приходится молодому человеку самостоятельно в жизни пробиваться.

Неплохо бы и родственника какого наверху иметь, чтобы мог о её дитяти походатайствовать, но нет никого. Опять всё те же деньги. Будь они, и родственники нашлись бы. А так, кому ж бедняки нужны?

Ну вот, опять её мысли перескочили с одного на другое. Сейчас главная забота княгини: пристроить дочь. И тут всё упирается в деньги: не умри раньше времени муж Николай Еремеевич Астахов, не оставь семью почти без средств к существованию, все могло бы сложиться по-иному. Теперь же, как говорится, не до жиру, быть бы живу. Приходится выбирать из того, что есть…