Дарья Истомина - Леди мэр

— Любовь, значит?

— Ну? Так именно он недавно по пьяни Лильке обещал машину подарить… Как ты нарисовал… Итальянскую вроде… Как апельсин… Так и сказал: «Люксовый «фиатик»… Не меньше чем на пятнадцать штук…» Ну, мы сопляка этого обсмеяли…

— Почему?

— Так ему папаша и позволит таким, как мы, «фиаты» дарить! И откуда он у него возьмется? Ну он и ляпнул, что в воде ни фига машине с лета не сделается, а к зиме, когда тут уже никаких работ не будет, он ее сам трактором с лебедкой из ямы вытащит.

— Ямы?

— Это место такое… тут… На старом карьере… Глубже нету…

А я кручусь на трассе долго и, только съехав под запретный «кирпич» в сторону карьера, вижу стоящий у «шалмана» зеленый «жигуль» Касаткина, в котором никого. Шалман — это внешне довольно приличный ресторанчик. У крыльца стоят огромные порожние самосвалы, дорожная техника, я втыкаю «Волгу» между самосвалами. Ко мне тут же направляются два бритоголовых парня в оранжевых стройжилетах поверх одинаковых водолазок. Говорит один, помладше, второй держится сзади и слушает молча. Я из машины не выхожу, только опустила боковик и, закурив, равнодушно наблюдаю за тем, как приближаются парни.

— Там «кирпич» висит. По-моему, вы не туда заехали, тетя.

— Именно туда, племянничек.

— Кто нужен?

— Да уж не ты.

— Тогда что нужно?

— Песочек, племянничек, песочек.

— Много? Самосвал? Два?

— Ты меня не за ту принимаешь, детка. Я не курятник строю. Девятьсот тонн.

— Ни фига себе! А главный на карьере.

— Когда будет?

— Вот-вот.

— Ничего, я подожду. Перекусить у вас там пока можно?

Теперь вступает старшой. Смотрит в блокнотик.

— Как ваша фамилия?

— Басаргина.

— Вам не назначено.

— Что не назначено?

— Ничего не назначено. Придется подождать здесь.

— У вас что там — засекреченные котлеты?

— У нас там свои. Закрытое совещание.

Они хотят уйти, но я окликаю их:

— Алло, племяннички, ну тогда принесите тетечке хотя бы попить.

— А чего хотите?

— Желательно джин с тоником, но джин только «Сильвер топ»! Или нет… Сухой мартини… с маленькой луковкой… Впрочем, виски «Баллантайн» тоже сгодится! Но со льдом!

— Чего?!

— Дай ей пива.

— И все?

— Веселая слишком. Тут веселых не любят. Мы тут сами… веселые…

— Вашу мать… Ну туалет у вас есть? Дамский? Мне пописать надо!

Они ржут.

— Приспичило? Ладно… валяй…

Я трушу к шалману, как бы с трудом сдерживаюсь.

В обеденном зале, оформленном в техасско-восточном стиле, почти пристойно. Если не считать того, что за одним из обеденных столов загорелые накачанные карьерщики дуются в картишки, всем командует здоровенный, как вавилонская башня, пожилой мужик. Несколько посетителей с кружками пива в руках в другом углу наблюдают футбол по телику.

А у окна за загруженным выпивкой и закусью столом на колене у расхристанного Касаткина сидит хихикающая девка в клетчатых колготах. Вот оно что! Дожимает мужика, что ли?

Мне становится как-то нехорошо. И я действительно направляюсь в сортир.

Уже мою руки, когда влетает эта самая дорожная шлюшка, глаза на лбу, трясется, шепчет:

— Это вы Басаргина?

— Ну?

— Он сказал — уносите ноги… Немедленно… Ой, да я и без него скажу! Уходите! Тут сейчас такое начнется!

— Что начнется?

— Давайте через кухню!

Она хватает меня за руку и, когда мы покидаем дамское святилище, дергает меня сильно, уволакивая за боковую дверь. Я только успеваю краем глаза заметить, что Касаткин уже стоит у стойки, где смазливенькая тля разливает с полсотни стограммовок на подносе, к стойке идет пацан в стройжилете на голое тело и каске, будто лето еще.

— Ой, Юрка это… Юрка… — в ужасе всхлипывает деваха.

Мы с нею влетаем в какой-то плохо освещенный чулан, где шипит пар, воняет дымом и пережаренным мясом.

А у стойки Касаткин разглядывает парня. Потом берет с подноса стопку, протягивает ему.

— Со знакомством?

— Можно.

Пацан уже на градусе и чокается охотно.

— Продашь машину, Юра? — негромко, но в упор спрашивает Касаткин.

— Какую еще машину?

— Ту самую, Юр, ту самую.

Парень озирается на картежников и переходит на шепот:

— Тсс… Только чтобы батя не слышал. Сколько даешь?

— Ну, десятку…

— Да ты что? Обалдел? Она же новенькая, а обивка какая! И с приемником! Я же батю как просил — дай выдрать… Там же глубина! Кому там радио слушать? Рыбкам? Не дал! Он мне ничего не дает… Во… Видал? Сидит, урод… Смотрит… Думаешь, это он в карты играет? Это он на нас с тобой смотрит! Ну не даст он нам с тобой потолковать… Никогда не дает… Я его отошью щас… Ты не уходи только… Не уходи…