Джеймс Макбрайд - Дьякон Кинг-Конг

Лампочка.

Что-то в Лампочке Димсу не нравилось. Лампочка словно откололся. С тех пор как Димса подстрелили, и несколько недель назад Шапка и Лампочка приходили его навестить, и Лампочка тогда зассал, сказал «ты» вместо «мы», когда услышал о плане забить стрелку с Пеком, Димс начал что-то подозревать. Лампочке не понравился план. И вообще, если задуматься всерьез, у Лампочки всегда была кишка тонка для игры. Банч взял Димса на мушку только потому, что ему кто-то стукнул. Димс прошел весь список возможных предателей, и если надо делать ставку…

Он чувствовал, как горело горло, пока внутри водворялся гнев.

Воркование медовой девочки под боком, ее вздохи и болтание ногами над водой остудили огонь, вернули в настоящее. Она разговаривала с ним, но он не слышал. Мысли не прекращали бег. Снова кружили у проблемы Гарольда Дина, затем вернулись к Лампочке.

Гребаный Лампочка.

Не верилось, но что поделать. Лампочка выдал себя, когда приходил к нему в квартиру две недели назад. С тех пор он редко бывал рядом. А еще он употреблял, а значит, когда Лампочка брал на себя доставку, мог бодяжить стафф содой или всем, что найдется под рукой. Разводить, чтобы оставить лучшее себе.

В трезвое мышление Димса пробрался гнев. Это ошибка, он и сам знал. Но ничего не мог с собой поделать.

— Тогда в квартире он выдал себя, — вырвалось у него.

— Что-что? — Филлис что-то говорила. Такая милая. Ее голос — очаровательный и переливчатый из-за южного акцента — так и возбуждал. Почти как настоящая женщина, как черные телки из фильмов по телику, Дайан Кэрролл и Сисели Тайсон, сидела такая взрослая. Рядом с ней он чувствовал себя кинозвездой и взрослым мужиком. Ему было стыдно, что он не набрался опыта с девушками. Ей двадцать четыре, на пять лет старше его. Большинство его знакомых девушек были моложе и работали на него; те, кто постарше, иногда кидали его из-за наркоты или просто становились из-за своей зависимости шлюхами, значит — неприкасаемыми. А эта милашка слишком хороша и умна — казалось, ее нужно перехватить раньше, чем она опустится из-за героина. Плюс она немного холодная и отдаленная, что делало ее неотразимой.

Она согласилась пройтись с ним в доки, где хватало пустых углов, отличных местечек, где можно пососаться. Лучше, чем рисковать жизнью в квартире какого-то торчка в Козе, который может подставить за десятидолларовый пакетик коричневого героина.

Она странно смотрела на него, ожидая ответа. Он пожал плечами и сказал: «Не, ниче», — потом взглянул поверх воды на мерцающие огоньки, что загорались один за другим, пока солнце опускалось за западный горизонт. Сказал:

— Ты глянь на огни.

— Красиво.

— Потом я первым же делом куплю себе квартиру. На Манхэттене.

— Круто, — сказала она.

Он положил ей руку на плечо. Она ее сняла.

— Я не такая, — сказала она.

Он хмыкнул, слегка пристыженно, помня, что Шапка при девятимиллиметровом «дэвисе» стоит в десяти метрах от них, прикрывает им спины.

— А какая ты?

— Ну, не такая. Пока. Я тебя плохо знаю.

— За этим мы сюда и пришли, детка.

Она рассмеялась.

— Сколько тебе лет? — спросила она.

— Слышь, мы не будем тут тереться, как подростки, если ты об этом. Не при нем же. — Он кивнул на Шапку. — Мы пришли просто полюбоваться водой, оттянуться, поболтать.

— Ладно. Но мне просто кое-что нужно. Просто хочется… ну знаешь. Ты же не попросишь платить натурой?

Он был разочарован.

— Слышь, не нужна мне твоя натура. Не сейчас. Хочешь вмазаться — так и скажи.

— Забей, — сказала она. Покачала головой из стороны в сторону, словно о чем-то раздумывала, потом добавила: — Ну… может, я бы и хотела попробовать на вкус.

Он обжег ее взглядом.

— Ты же вроде говорила, что не подсела.

— Я не про ширево. Я про тебя! — Она похлопала его по штанам рядом с ширинкой.

Он усмехнулся. И вновь промелькнуло ощущение внезапной тревоги, которое разрослось бы дальше, если бы позади не раздался смех Шапки:

— Димс, твою мать, ты зацени!

Он обернулся. Шапка, в пяти метрах, стоял рядом со стариной Сосиской — подумать только, — в доску пьяным и без своей дурацкой шляпы. А одет Сосиска был в облачение судьи — вплоть до куртки, кепки и нагрудного протектора, с защитной маской в руке. Он неловко покачивался, совсем готовенький.

Димс вскочил на ноги и подошел к ним.

— Ты что здесь делаешь, Сосиска? — спросил он, посмеиваясь. — Нажрался? Еще ведь не Хэллоуин. — Он чувствовал перегар. Сосиска был в нулину — того и гляди, упадет. Димсу даже стало его почти что жалко.