Синтия Д'Апри Суини - Гнездо [litres]

– Это и есть великий план? Работа на этого недоделанного Пола Андервуда?

– Я работаю на Пола Андервуда, – сказала Беа.

– Я это понимаю, но – прими мои слова как комплимент – есть масса вещей, которые ты захочешь делать, а Лео нет.

– Знаю.

Беа и правда знала. Интерес Лео к Полу озадачивал. Пол, кажется, считал, что Лео снова работает с Нэйтаном Чаудери, но Беа в этом сомневалась. И Лео никогда не нравился Пол. Никогда. Он много лет за глаза звал его Пол-Ундервуда и интересовался «Пейпер Файберз» и тем, чем каждый день занималась Беа, только насмешки ради. Он испытал явный шок, когда узнал, что «Пейпер Файберз» процветает. Не то чтобы Беа когда-нибудь по собственной воле заговаривала о работе; никто не испытывал большего уныния, чем она, при мысли о том, что она все еще ходит каждый день в один и тот же офис. С годами ей удалось переключиться в основном на управленческие обязанности. Она с готовностью бралась за любые задачи, которые избавляли ее от работы с авторами, и позволяла Полу быть редактором и лицом журнала, что ему нравилось. Он по-прежнему ждал от нее участия, надеялся на ее острое перо, но об этом они говорили только наедине.

– Судя по всему, Лео встречается с Нэйтаном, – сказала Беа Джеку.

– С Нэйтаном? С тем самым Нэйтаном?

– Да.

Она знала, что Джек будет счастлив услышать имя Нэйтана. Любой был бы.

– Что ж, все это очень интересно. Похоже, самое время услышать отчет от непосредственного участника событий.

Она не сказала Джеку, что еще думала о Лео: несмотря на то что он временами казался таким здоровым и воодушевленным, почти таким, как раньше – намного, намного раньше, тем Лео, которого она так любила и по которому еще сильнее скучала, – ничуть не реже он выглядел отстраненным и встревоженным. Беа знала Лео лучше всех. На поверхности все было хорошо, просто супер. Но она видела, как он смотрит из окон офиса, как трясет ногой, как глядит на гавань и океан за ней, словно смертник из Алькатраса, гадающий, сколько именно выдержит тело в открытой воде в феврале. Отчасти поэтому она каждый раз трусила, когда хотела поговорить с ним о том, что пишет. Если Джек собирался надавить на Лео – а Беа понимала, что он чудом так долго от этого удерживался, – она должна была что-то предпринять. Как только развод Лео вступит в законную силу, он будет волен гулять. Беа не понимала, что происходило между ним и Стефани, но по сравнению с ними двоими Элизабет Тейлор и Ричард Бертон в смысле сойтись-разойтись были просто халтурщиками. Она знала одно: ей нужно было понять, что делать. Всерьез отдать себя тому, что она сейчас писала, или двигаться дальше, к чему-то новому, продолжая писать, пока ее не покинули уверенность и вдохновение. Опять.

Она пряталась в углу огромной гостиной Селии, делая вид, что изучает книжные полки, заставленные тем, что Беа считала «фальшивыми» книгами. Книги были вполне настоящими, но если Селия Бакстер читала Томаса Пинчона, или Сэмюэла Беккета, или вообще что-нибудь – хоть что-то ! – у Филипа Рота и Сола Беллоу, выстроенных по линеечке, то Беа готова была съесть свои варежки. В дальнем верхнем углу книжного шкафа она заметила кислотно-фиолетовый корешок книжки какой-то знаменитости о похудении. Ха. Вот это уже похоже на правду. Беа привстала на цыпочки, вытащила книгу и перелистала захватанные, грязноватые страницы. Она вернула ее на полку – обложкой вперед, по центру, между «Мифологиями» и «Облачным атласом» . После чего, удовлетворенная, смешалась с толпой, чтобы найти Пола; возможно, он не будет возражать, если она уйдет. Если Стефани до сих пор нет, значит, ждать больше нет смысла.

Беа услышала Лину Новак прежде, чем увидела ее, услышала этот давно знакомый смех гиены. Она застыла, думая, что быть этого не может, но в итоге увидела свою старую… кого? Они не были подругами, но и врагами были не совсем, просто двигались в этом направлении. Беа сейчас не могла справиться с Линой Новак, совершенно не могла. Она развернулась и сбежала в ближайший туалет, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. Посмотрев на себя в зеркало, она почти не удивилась тому, какой ужас был у нее на лице.

Лина Новак была одной из «Звездописательниц», которая в отличие от Беа продолжала публиковать по книге, получавшей неплохие рецензии, раз в несколько лет. Беа недавно наткнулась в глянцевом журнале на заметку о Лине, ее красавце муже, архитекторе, их очаровательной дочери, их «изобретательно» отремонтированном бруклинском таунхаусе и конюшне, превращенной в летний домик, в Личфилде, штат Коннектикут. От каждого следующего абзаца ее тошнило все сильнее, и в конце концов она выбросила журнал в мусорную корзину на работе. «Эй, я хочу это прочесть! – воскликнула одна из стажерок, выуживая журнал из ярко-голубого мешка. – Обожаю Лину Новак!»