Валентина Краскова - Тайны кремлевской охраны

Я хотел бы объяснить подробно, в чем беда наемного войска. Кондотьеры (наемники) по-разному владеют своим ремеслом: одни превосходно, другие — посредственно. Первым нельзя доверять потому, что они будут домогаться власти и ради нее свергнут либо тебя, их хозяина, либо другого, но не справившись о твоих намерениях. Вторым нельзя доверять, потому что проиграют сражение.

Наемники славятся тем, что медлительно и вяло наступают, зато с замечательной быстротой отступают».

Ответственность за состояние охраны В. И. Ленина сразу после ее введения была возложена на заместителя председателя ВЧК Я. X. Петерса. Когда Яков Христофорович по условиям работы не мог отлучиться из Москвы, в Горки выезжал А. Я. Беленький. С 1919 по 1924 год он был начальником охраны В. И. Ленина.

Беленький не раз говорил сотрудникам охраны: «Ребята! Никто не воспрещает вам спросить о чем-нибудь Ильича, он всегда ответит и никогда не будет в претензии. Но помните, что, углубившись в свои думы, он ведь продолжает работать. И мы не имеем права ему мешать».

Я. X. Петерс и А. Я. Беленький регулярно ездили в Горки, проверяли несение службы охраной. В один из очередных приездов Я. X. Петерса в Горки Владимир Ильич пожаловался, что кое-кто из охраны неотступно следует за ним. Петерс собрал охранников и вновь повторил им инструкцию Ф. Э… Дзержинского. В то же время обстановка требовала постоянного внимания.

Владимир Ильич допоздна гулял по парку, а там появлялись неизвестные люди. Правда, о пребывании в Горках В. И. Ленина поначалу никто из окружающего населения не знал и не должен был знать.

— Беленький, — вспоминал А. Юргенсон, — сказал, что окрестному населению не надо пока знать о том, что здесь будет находиться Ленин. Говорите, что это профессор, а вы студенты.

Конрад Иокум — бывший латышский стрелок — стал писателем. В 20—30-е годы латышские советские писатели были объединены в латышских секциях организаций Пролеткульта, а затем РАППа. Центром их культурной жизни было просветительское общество «Прометей», основанное в Москве в 1923 году и переставшее существовать в 1937 году.

О чем мог писать латышский стрелок, ставший писателем?

Только о том, что хорошо знал — о войне и убийствах.

Конрад Иокум работал главным редактором советского латышского издательства «Прометей». В одном из разговоров с коллегой по издательству Конрад говорил:

— Во сне наваливается на меня совесть, костлявая такая особа, и давай душить: «Ты что, сукин сын, не работаешь над романом о стрелках? Ведь не зря судьба провела тебя живым сквозь огонь сотен сражений?». Насилу умолил: повремени немного…

В рассказе Конрада Йокума «Колокольня» отразилась психология наемника, умноженная на «революционную романтику».

«При форсировании Днепра погибли десятки латышских стрелков. Их сразили белогвардейские пули, и молодые жизни поглотила пучина, пустив по голубой воде красней разводы.

Когда стихли бои, рыбаки выловили в плавнях трупы. Похоронили их на берегу, под акациями, вблизи станицы Казацкой. Окрестные жители до сих пор это место зовут «Латышской могилой».

Весной, когда цветет акация и над степью плывет ее медвяный запах, там в лад со звонким ветрами звучат песни. Поет молодежь, радуясь солнечным утрам, в которых столько бодрости, жизни, веселья. Звенят песни по берегам свободного Днепра, пышно цветет акация на могиле латышских стрелков. А на левом берегу, как раз напротив, стоит монастырь. В нем устроен свиноводческий совхоз «Победа революции». Директором этого совхоза был недавно назначен латышский стрелок Джек Эйланд.

Еще издали, с палубы парохода, Эйланд приметил монастырскую колокольню, как и прежде гордо возвышавшуюся на крутом берегу, далеко видимую отовсюду.

Эйланд люто ненавидел эту колокольню еще с той поры, когда ему пришлось изрядно поторчать на ее верхотуре по соседству с колоколами. Пока шли бои, те хранили молчание. И только когда осколок снаряда или шальная пуля ударялась об их позеленелые бока, колокола, точно раненые, глухо стонали. И монастырские монахи, словно крысы, затаившиеся в подвалах, испуганно крестились и тарабанили молитвы.

Колокольня была хорошим наблюдательным пунктом. Оттуда просматривалась все окрестность, чуть ли не до самого моря. С макушки колокольни как на ладони были видны передвижения противника. С колокольни можно было корректировать огонь артиллерии, беспощадно громившей сосредоточения вражеских войск.