Коллектив авторов - Сказания Всадников

— Допрос окончен, — неохотно признал следователь, все еще ощущая внутри какую-то странную жуть. — Но подписка о невыезде остается в силе.

— Всегда к вашим услугам.

Роджер Филлипс вел машину молча. Священник мрачно пялился в окно и всем своим видом демонстрировал, что не собирается обсуждать инцидент до второго пришествия, при условии, что оное когда-нибудь случится. Смит крайне редко выходил из себя, но в последнее время это случалось все чаще. Он был словно взведенная пружина, и Роджер понимал, почему. В конце концов, они дружили уже лет пятнадцать, и это был далеко не первый раз, когда Габриэлю потребовалась помощь личного адвоката.

Машина остановилась во дворе многоквартирного дома на окраине города. Роджер протянул руку на прощание, планируя сразу же уехать, но преподобный покачал головой и взглядом буквально приказал зайти. Адвокат вздохнул в ответ. Спорить было бессмысленно.

Габриэль Смит не привязывался к вещам и ни в чем по-настоящему не нуждался. Квартира священника была небольшой и крайне аскетичной, но в кухонном шкафу нашлась бутылка хорошего виски и два стакана.

Адвокат уселся за стол, поерзав на неудобном стуле. Нерешительно принюхался к напитку. Смит выпил свою порцию залпом, налил еще и принялся беспокойно ходить по единственной комнате, меряя ее длинными шагами. Молчание становилось все более напряженным с каждой минутой, и Роджер решился, наконец, его нарушить.

— Кхм… Габриэль?

Священник остановился и пасмурно посмотрел на собеседника. В своем черном одеянии он выделялся на фоне окна резким худым силуэтом.

— Что?

Роджер заскользил по комнате беспомощным взглядом, пытаясь найти тему для разговора.

— Почему… — в горле как-то резко пересохло, и адвокат поспешно сделал еще глоток виски для храбрости. — Почему пистолет?

Смит проследил направление его взгляда, протянул руку и, криво усмехнувшись, погладил пальцами лезвие старой зазубренной косы, стоявшей в углу.

— Удобнее, — лаконично ответил он.

Я кладу выписку от врача на кухонный стол. В самый центр, чтобы точно не забыть. И тут же забываю, конечно, потому что срабатывает таймер — пора вынимать пирог из духовки.

Я бросаюсь искать прихватки, вцепляюсь в форму, обжигаюсь, но аккуратно ставлю драгоценный пирог на плиту и только потом, ругаясь, бегу к раковине и трясу обожженной рукой, пока вода из крана не станет достаточно холодной. Ни за что нельзя испортить её любимый черемуховый пирог.

Мы познакомились совершенно нелепо. Я шла по берегу, настолько растворившись в этой огромной, мощной, прекрасной, всеобъемлющей махине, которая называется морем, что, кажется, вообще немного утратила телесность. И только когда столкнулась лбами с такой же потеряшкой — ощутила в полной мере, что пока ещё присутствую в физическом мире. Довольно болезненно присутствую.

— Вера, — причина моего овеществления протянула руку, одновременно морщась от боли и улыбаясь. Действительно, когда умудряешься врезаться в другого человека на огромном и абсолютно пустынном пляже вечернего моря — это многообещающее начало.

— Надя, — я сжала ее теплую ладонь, и мы расхохотались в унисон.

Вера оказалась совершенно невероятной. Она умела плести рыболовные сети, клеить бумажные фонарики и вышивать гладью натюрморты. И, конечно, рисовать драконов. Я всегда была уверена, что только невероятные люди умеют рисовать драконов. Сама извела не одну пачку бумаги, выписывая изгибы шеи и узоры чешуи, так что, по праву считаю себя вполне невероятной. Но Вера всё равно оказалась круче. Она понимала меня даже тогда, когда я сама себя не понимала.

«Всё в порядке, — говорила она, когда меня накрывало жуткими фантазиями. — Ты просто работаешь над собой, духовно растешь. Твоя победа стала гораздо более значимой теперь, когда ты вообразила на минуточку, что её не было, ведь так?»

«Это не просто сон, но в нём точно нет ничего плохого», — спокойный голос в трубке действовал лучше валерьянки пополам с пустырником, когда я в панике звонила ей, чтобы рассказать про очередное сновидение с поездами и ураганами.

«По крайней мере, твои тараканы не устраивают заговор», — смеялась Вера, выслушивая мой несусветный бред о внутренних демонах.

А ещё она обожала мою выпечку, и этим окончательно покорила моё сердце. Я не люблю готовить, но увидев, как эта умная, талантливая, невероятная девушка уписывает пирог с вареньем, который я испекла скорее от отчаяния, чем из творческого порыва, не смогла устоять перед искушением печь снова и снова. Для неё.