Коллектив авторов - Сказания Всадников

День космонавтики Митрич почитал как День Победы, не меньше. Всегда надевал с утра чистое, брился и прогуливался с важным видом по сельским улицам. А если кто спрашивал — с чего, мол? — улыбался загадочно и отмалчивался. Была у него своя тайна…

Сегодня денек выдался на славу. Тепло, солнышко светит. Благодать. Вон и Шарик пригрелся на крыльце, щурится, носом водит. Косматая шерсть свалялась, кой-где клочьями висит. Вычесать бы его, что ли… Не дело это — так ходить, не по-людски.

Пёс, будто спиной почуяв присутствие Митрича и уловив его мысли, обернулся и коротко гавкнул.

— Да-да, Шарик, и тебя с праздником. Помню я, помню, как же… Ну, идем.

Неспешно вместе дошли до сарая в глубине двора. Привычно оглядевшись, Митрич пропустил пса внутрь, шагнул следом, закрыл дверь и задвинул щеколду. На всякий случай.

У стены бесформенной глыбой стоял агрегат, надежно укрытый брезентом. Потянув на себя плотную ткань, Митрич открыл нечто, напоминающее увеличенный водолазный шлем на коротких устойчивых ножках. Стекло мерцало ровным голубоватым светом. Пес уселся прямо перед ним.

— Сейчас, сейчас, скоро начнется, ага. Честно сказать — завидую я тебе, Шарик. Или Шаруан — как там по-вашему, язык сломаешь… Вот что значит — цивилизация… Десять лет вдали от родины, другая галактика — это вам не ёжкин перец! — а вот поди ж ты, каждый год — сеанс связи! Командировка, туды вашу мать… Хоть рассказал бы, чего наизучал тут про нас за все это время? Достойны мы контакта с внеземным разумом аль нет? Хотя молчи, я и так все знаю… Хрена нам, а не вселенского разума. Вон, приехал намедни один умник на черном джипе, пузо чуть в дверях не застряло. Лес, говорит, ваш вырублю тут чуток и дачу свою поставлю. И озеро осушу, пруд у меня тут будет. Каково, а?! Топлёновку нашу — и осушу!.. Да им волю дай — все своими небоскребами застроят, и спутников пустят, по периметру! Чтоб, стало быть, связь везде была. А какая связь? С кем связь? Сами себя не слышат, одни доллары в глазах, куда уж тут о чужом разуме думать… Я б на месте твоих односельчан, Шарик, даже связываться с ними не стал бы. Не нужен им космос… И мозги не нужны. «Прости нас, Юра, мы всё просрали» — вот точнее и не скажешь…

Пес обернулся от экрана, который для Митрича выглядел все тем же голубоватым стеклом, и внимательно посмотрел на человека, считавшегося его хозяином.

— Ну а чего, неправильно говорю? Всей ценности — деньги да выпивка… Вон, вы топливо экологичное разрабатываете, а мы его всей деревней как самогонку хлещем… Улетал бы ты, Шарик, от греха. И плевать, что еще рано. Толку не будет, точно тебе говорю. Скажи им там, что командировку надо досрочно сворачивать. А то, не ровен час, и деревню нашу разгонят, и дома с землей сравняют. Как вертаться-то будешь? Вот то-то…

Дверца с экраном вдруг бесшумно открылась. Шарик запрыгнул внутрь и снова отрывисто гавкнул.

— Прощаешься? Послушали меня? Ну, вот и молодцы. Давай, скучать буду, ага.

Пес продолжал смотреть на Митрича, не отрываясь. Потом подставил свой загривок под мужскую руку. И в тот же момент в голове у Митрича зазвучали слова…

— Ну, не ожидал, что удостоюсь чести, — выслушав, он удивленно покачал головой, — спасибо, конечно. В командировку, значит? Да хоть бы и на ПМЖ, я не против… А что тело нетранспортабельно — так то разве беда? Вон, разум-то свой в Шарика перенесли — и красота! И мой давайте, хоть в какую там зверушку вашу — без разницы, здесь-то мы хуже собак…

Дверь причудливого аппарата закрылась. Митрич замер в оцепенении. А еще несколько секунд спустя сарай осветила яркая вспышка, оставив на земляном полу аккуратные круглые следы от подставочных ножек да ворох одежды, в котором угадывались начищенные по случаю праздника сапоги, штаны из плотного сукна и чистая рубаха в мелкую полоску…

Колька осторожно раздвинул ветви кустов сирени, и в образовавшийся проём Мишка увидел палисадник, весь заросший лопухами и чистотелом. Мясистые стебли и разлапистые листья воинственно топорщились, чуть покачивались на ветру, словно чувствуя свою безграничную власть над территорией. Охраняли подступы к рубежу, который предстояло покорить.

Тёмный бревенчатый дом, казалось, утопал в лопухах. Выглядел он совсем заброшенным и нежилым. Ребята знали, что сюда наведывается бабка Матвеевна — женщина угрюмая и неразговорчивая, что вполне соответствовало легенде, гулявшей среди местной детворы. Дескать, дом пустой, живут там одни привидения, а Матвеевна с ними дружит и колдует потихоньку…