Роберт Глэнси - Мелким шрифтом

Я отчаянно хочу детей, а она не менее отчаянно их не хочет. Я часами уговариваю ее, уверяя, что охотно буду вести хозяйство, а она сможет вернуться к работе сразу после родов; я буду растить ребенка (или детей), буду менять пеленки, водить (или возить) Себастьяна/Полли/Тома/Джули Эми (да, я уже заготовил имена) к врачу, буду играть с ними, любить их и голубить; все заботы по дому возьму на себя, а жену после работы будет ждать идеально чистый дом, горячий вкусный ужин и безупречно отглаженная одежда. Когда я завожу этот разговор, она молча слушает, а потом говорит:

— Сумеешь сам родить ребенка — тогда по рукам, Не для того я столько сил положила, добиваясь идеальной фигуры, чтобы ради ребенка превратиться в пропахшую молоком тетеху в растянутых трениках. Фу! И не для того я так высоко вскарабкалась по служебной лестнице, чтобы подрывать свой потенцнал общением со скудоумным младенцем. Нет уж, уволь. Не нужен мне вечно хныкающий сопляк, не говоря уж об изнуренном домашней работой муже, который завидует моим успехам.

— Вот это да! — вырвалось у меня. — Время от времени тебе стоит выкладывать все, что накипело на душе.

— Сарказм тебе не подходит, Фрэнк, — сказала она. — Сколько можно быть типичным EFTP! Пора бы уже перестроиться.

— А тебе пора попробовать выражаться по — человечески.

Чтобы смягчить непримиримую позицию жены насчет детей, я как — то привел к нам благонравного симпатичного мальчика в надежде, что он растопит ее холодное сердце. Дело в том, что от отчаяния я изъявил готовность провести денек с Лукасом, сыном Оскара. Лукас — чудесный мальчуган; я согласился присмотреть за ним главным образом потому, что жена Оскара Нина, очаровательная француженка, уже не знала, кого еще попросить о помощи, и тут меня осенило: Лукас — идеальный ребенок, для знакомства с моей женой лучше не найти. Прелестный, вежливый, не капризуля.

Когда Лукас пришел к нам, моя жена улыбнулась и похвалила его майку с надписью по — французски; Лукас, как положено хорошо воспитанному ребенку, ответил комплиментом на комплимент: какие у вас красивые туфли, сказал он [123].

Затем Лукас положил школьный портфель на стол и нечаянно опрокинул бокал жены — красное вино растеклось по ее еще не дописанному докладу. Схватив со стола мгновенно промокшие листки, она заорала не своим голосом:

— Дубина стоеросовая! Смотри, что ты наделал!

Лукас заплакал и стал проситься домой; я вытер красную лужу, привел все в порядок и обнял мальчугана, сердито по. глядывая на жену. Она попыталась загладить свою грубость, но не слишком успешно:

— Прости, Лукас, понимаешь, я пишу очень важный доклад, а ты опрокинул на него очень дорогое вино… и… словом, не надо было мне повышать голос и тебя обзывать, но я рассердилась…

Лукас вытер глаза, посмотрел на мою жену и сказал: — Ты противная.

— Не такая уж я противная, — возразила жена и, подойдя к нему, неловко потрепала его по плечу.

Мы с Лукасом видели, что материнский инстинкт развит у нее не больше, чем у скорпионихи; Лукас мне улыбнулся, а жене сказал: — Извините, что я пролил ваше вино на вашу работу. Она улыбнулась; словом, они вроде бы помирились, но я видел: она раздражена, ведь ей пришлось сделать над собой усилие; отношения между ними так никогда и не наладились. Когда мы с Лукасом сели раскрашивать картинки, жена намеренно его игнорировала. При этом она то и дело вздыхала, явно досадуя, что добрая половина ее обеденного стола 3анята рисунками и цветными карандашами, а спустя недолгое время перестала скрывать свою неприязнь к Лукасу. Стоило какому — нибудь карандашу попасть на ее часть столешницы, жена резким движением пальцев откатывала его обратно; поначалу весело, игриво, а потом довольно — таки враждебно. Пятилетний Лукас — на редкость симпатичный мальчик; к счастью, он почти не унаследовал отцовских генов: Оскар не наградил его ни отвратительной внешностью, ни гнусным характером. Мы с ним дружно делали вид, что ине замечаем насупленного лица мосй жены, и продолжали вырезать из цвстной бумаги цепочку людей, держащих друг друга за руки. Бросив взгляд на нашу цепочку, жена поморщилась и сказала:

— Гм, ничего, но не супер: они же не похожи на настоящих людей.

Ну, кто скажет такое ребенку?

Не отрывая глаз от бумаги, Лукас обронил:

— Сама ты не супер.

Впервые за весь день моя жена довольно улыбнулась: Лукас оказался достойным соперником.

— А ты, Лук, занятный мальчик, — сказала она.