Александр Уваров - Казино для святых [СИ]

Ему-то хорошо. Если какая-нибудь каша заварится (а она, похоже, непременно заварится… водичка в котелке уже кипит!), то генеральный вывернется. Обязательно!

Сбежит, проще говоря. А что ему терять тут, в России? Пока есть бизнес, помещения, люди, техника — он связан по рукам и ногам. Но стоит ему реализовать свой план (а что это за план — Боровикова догадывалась, да и сама оформляла документы на снятие с баланса отправляемых за границу игровых аппаратов и рулеток, по документам, якобы «пришедших в полную негодность в процессе эксплуатации»), стоит ему обратить офисы, залы, казино и технику в деньги — всё, конец! Ничто его в стране не удержит.

А люди… Плевать он хотел на людей.

Боровикова была уверенна, что именно — плевать. И никак иначе.

«Вот так вот… Вместо благодарности за многолетний труд. А на последнем-то совещании улыбался, хвалил, комплименты без счёта отпускал. А сам во Францию глазки скосил. Меня-то, Николай Романович, не обманешь! Вы кого угодно обмануть можете: помощников своих, директоров департаментов, Гонеева-всезнайку со всеми его дружками-генералами. И супругу свою нежно любимую…»

Боровикова иронично усмехнулась.

«…тоже обмануть можете. Ещё как! Но не меня. Главбуха не обманешь. Бухгалтер не с людьми, с документами работает. А они, документы, умеют обличать. Особенно, когда их, документов, много. Всё через меня проходит: и таможенные декларации, и счета, и запросы на наличные, и вся ваша переписка по «чёрной кассе», и все, между прочим, бумажки-бумаженции по вашим командировочным расходам. Знаю, куда вы ездили, какие страны посещали. И когда вы там были. И в каких гостиницах останавливались. И какие траты у вас были… И ещё знаю, сколько денег вы планируете вложить в покупку казино в Италии и Германии!»

Скроется, гад! Как пить дать, скроется. А ей тогда — что? Оставаться здесь и убирать «хвосты»? С риском того, что какой-нибудь из заметённых было следов не обнаружится компетентными органами и не приведёт прямиком к ней… Конечно, к ней. К кому же ещё!

Так что…

«Может, пора уже и о себе подумать?»

Сколько бы Ставицкий не говорил, что бухгалтер — самый близкий ему член команды, но она-то знала, что там, в зарубежных проектах — ей места нет.

И дружба с генеральным — только до поры, до времени.

И все эти слова о «близости» и «доверительных отношениях» — лишь слова.

А ещё…

Ещё семья. Непутёвый муж, что за три месяца уже второе место работы меняет. Сын, которому постоянно нужны лекарства.

Что с ними будет?

Екатерина тяжело вздохнула и отодвинула в сторону папку с финансовыми отчётами.

Нет, конечно, без начальства хорошо… Но эти мысли, эти проклятые неотвязные мысли! Как они портят настроение.

«Хорошо, что есть ещё возможность о себе позаботиться…»

Скрипнула дверь.

Екатерина подняла голову.

В кабинет тихо, бочком, словно стараясь быть незаметным (хотя как бы это у него могло получиться?) вошёл… Точнее, не вошёл, а, скорее, пробрался Гонеев.

«Змеюка!» — с ненавистью подумала Екатерина.

Да, сейчас Гонеев напоминал не прежнего, вальяжного, самоуверенного, всегда занимавшего там много места в пространстве и окриками своими производившего так много начальственного шума заместителя по безопасности и начальника оной же службы.

Нет, сейчас это был сгорбившийся, сжавшийся словно от какого-то неожиданного, невесть откуда взявшегося испуга человек, старавшийся теперь и ростом стать пониже, и места занять поменьше, и вообще — вести себя как можно незаметней.

«Что это с ним? — удивилась Екатерина. — Начальство выволочку устроило? Или после проверки в себя никак не придёт?»

Впрочем, версию с нервным потрясением от проверки УБЭПа она сразу отвергла. Уж Гонеев-то прекрасно понимал, что УБЭП их больше стращает, чем реально подводит по статью. Это давление, смягчаемое долларовой прокладкой.

Если их действительно начнут топить, то сделают это комплексно. Все ведомства нагрянут сразу.

А пока — так, первый звонок. Предупреждение. И очередная дойка финансовой коровы.

— С чем пожаловали, Илья Петрович? — спросила Боровикова.

Вопрос её как будто обрадовал начальника службы безопасности. Он словно этого и ждал. Отчего прежняя его (явно наигранная) робость куда-то исчезла, он сразу встрепенулся и принял вид уверенный и самодовольный.

— Дело какое? — продолжала допытываться Екатерина.

«Ко мне-то у него какие претензии могут быть?»

Гонеев повернулся к ней, улыбнулся радостно и, потирая руки, присел на стул у её стола. Стул для посетителей был изрядно уже расшатан за многие годы службы (бухгалтерия из профессионального стремления к экономии мебель не меняла годами, в отличие от других отделов, которые ежегодно, а то и по два раза в год, исправно присылали в бухгалтерию счета на оплату новых столов, стульев, кресел, шкафов, вешалок, зеркал, кожаных диванов и прочей офисной роскоши, ценой своей иногда доводившей Екатерину Даниловну до меланхолии).