Александр Уваров - Казино для святых [СИ]

«Понятно, куда…»

И ещё… Почему-то хотелось спать. И голова кружилась.

«От контузии, что ли?»

— Там кассиршу в реанимацию отправили…

Ствол АКС качнулся у него над головой. Милиционер поправил автомат и повторил, прижимая рацию едва ли не к самым губам.

— Одну в реанимацию. «Скорая» ушла…

«Жива девка всё-таки, — равнодушно подумал Блинов. — Счастливая, сволочь».

— И труповозку ждём. В зале следователь уже работает. Там козёл какой-то мелкий женщину в зале загасил. Так, отошла на месте… а этого при задержании завалили.

Блинов ничего не подумал по этому поводу. Пить захотелось. Он вспомнил почему-то банку пива, что оставил он с утра в холодильнике. И подумал о ней. О том, что теперь, пожалуй, кто-то другой пиво это выхлестает.

Быть может тот, кто с обыском придёт.

Для него, что ли, оставлял?

И ещё подумал, что и квартиру эту съёмную, и холодильник, и недавно купленный музыкальный центр, и всё прочее, из прежней жизни — теперь уж, верно, никогда не увидит.

— Мужа её допросить не может. Тот рыдает, трясётся весь…

Мент отключил рацию. И, согнувшись над Блинов, заехал ему кулаком по затылку.

— Твой урод человека убил?! А?! Чего молчишь?

Милиционер оступил на шаг и снова поправил автомат. Так, будто невзначай…

— Надо всё посчитать! Обязательно!

Мимо милиционеры пронесли зелёную, с белыми полосками, спортивную сумку.

Какой-то толстый мужик в белой рубашке и чёрных, перепачканных извёсткой брюках, прыгал вокруг нёсших сумку бойцов и восклицал, хватая их за руки:

— Всё пересчитать! Я приглашу бухгалтера! Обязательно несите ко мне! Ко мне!

— К тебе и несём, — ответил милиционер, перехватывая поудобней лямку. — Под роспись…

На боках сумки расплывались незасохшие ещё бурые пятна.

«Жалко…»

Блинов опустил отяжелевшую голову на асфальт.

«Жалко… Четыре минуты… не успели. Совсем немного…»

«Прости, я отправила тебе письмо по электронной почте. Ты просил этого не делать. Конечно, я понимаю, чего ты опасаешься, и что может случиться, попади моё письмо в чужие руки.

А у нас в офисе — все на виду. Потому особенно тяжело скрывать чувства, демонстрировать показное равнодушие по отношению к человеку, которого любишь.

Ваня, я ведь действительно не могу с тобой расстаться!

Ты столько раз признавался мне в любви… Видно, теперь моя очередь рассказать тебе о моих чувствах.

Только теперь я понимаю, что мне всю жизнь не хватало именно такого человека как ты: любящего, спокойного, доброго, способного выслушать меня и понять.

Как жаль, что в последнее время нам так тяжело встретиться друг с другом. Все эти совещание, поездки… А я даже не могу спросить у твоиъх сотрудников, где ты, чтобы не вызвать лишних пересудов и сплетен.

Впрочем, от сплетен, Ваня, мы с тобой не убереглись…

Нет, об этом писать не хочу!

Просто отправлю тебе письмо. Ты прочтёшь его и поймёшь всё сам.

Я хочу рассказать тебе о своём сне. Он приснился мне прошлой ночью.

Представь себе берег реки…»

Романов отключил ноутбук и отложил его в сторону.

«Самое время для чувств…»

Сделал пометку в блокноте: «Для Миши — новые фломастеры и микстуру».

Ребёнок утром кашлял. Кажется, у него и температура поднялась. Жена вызвала врача. И просила купить микстуру от кашля… Название, ктсати, тоже в блокноте написано.

Не запомнишь сразу.

«Ладно, потом найдём и название, и лекарство это. Всё равно до вечера Мишке ждать придётся. Раньше не успею».

Иван набрал телефон помощника.

— Дима, если меня будут спрашивать — я в переговорной на втором этаже. У меня встреча до…

Романов посмотрел на часы.

— Думаю, до двух. Потом обед, и до вечера — я в офисе.

— Понятно, — ответил помощник. — Предупрежу секретаря, пусть звонки на меня переводит.

«Ни к чему мне эта встреча, — подумал Иван. — Да ещё и с этим типом… Неужели он и в самом деле решил на прочность меня проверить?»

Гонеев настоял на это встрече. Минут двадцать уговаривал. Романов так и с мог добиться от него объяснений относительно срочности встречи и обстоятельств её проведения (непременно в переговорной, на нейтральной территории, обязательно один на один!).

Впрочем, памятуя о разговоре с Красновым, догадывался Иван о теме их беседы.

Догадывался, но поверить не мог, что Гонеев решится обсуждать с ним любовные отношения между ним, Романовым, заместителем генерального директора, и Ларисой Ставицкой.