Денис Драгунский - Богач и его актер

— Прошу прощения, если мои слова вас задели, — развел руками Якобсен. — Хотя в каком-то смысле вас действительно нет.

— Но позвольте! — снова возмутился Дирк.

— Позволяю, — сказал Якобсен. — Позволяю вам считать, что меня тоже нет. Глядите. Вы — это мое второе я. Моя более или менее удачная копия. Посмотрим, что там получится на экране. Но я, — и он для убедительности постучал себя пальцем по груди, — но я, Ханс Якобсен, всего лишь ваш прототип. Больше скажу, всего лишь материал для вашей прекрасной роли. Меня для вас тоже как будто бы нет. Довольны?

Дирк вздохнул:

— Как вы все прекрасно умеете объяснить. Не прицепишься.

— Но продолжаем о любви, мы все время сбиваемся с этой темы, — сказал Якобсен. — Нам что-то мешает. Но что именно? Если бы с нами была моя покойная матушка, царствие ей небесное, она бы наверняка нам объяснила. Вы помните, она была большая специалистка по сочинениям доктора Фрейда, хотя положила всю свою домашнюю жизнь на борьбу с ним. Из чего и вышла печальная судьба моей сестрицы. Но об этом потом. Матушка, однако, давно скончалась, и нам придется самим разбираться.

— С чем? — не понял Дирк и даже помотал головой.

— С любовью, разумеется. Вот, глядите. — И он опять движением подбородка указал за окно. — Вам нравится эта женщина?

На аллее стояла, беседуя с кем-то из гостей, та самая королева парфюмерии и косметики, пожилая красавица, которая позавчера затащила Дирка в свой номер, объяснив ему предварительно, что никакого лекарства от морщин в природе не бывает, что бы там ни твердила реклама.

— Правда красивая? — спросил Якобсен. — Смотрите, какое лицо, какая посадка головы, какие прекрасные волосы. Крашеные, ну и что? А какая фигура! Ну конечно, на ней корсаж, то есть теперь это называется «утягивающий пояс», бюстгальтер с подпором, но все равно, по-моему, она прекрасна. А вам как кажется? — И он всмотрелся в Дирка. — Я любил ее, недолго, но достаточно сильно. Впрочем, я любил всех женщин, с которым жил. У меня их, к слову, было не так уж и много. А у вас?

— Ну, это уж слишком такой вопрос, — сказал Дирк.

— Однако хотелось бы знать. Ну сколько? Ну хотя бы примерно. Меньше пяти? Или больше ста?

— Нет-нет. — Дирк обрадовался возможности поместить свой донжуанский список в столь широкие границы. — Вы знаете, господин Якобсен, все же больше пяти. Но меньше ста.

— Прекрасно, — кивнул Якобсен. — У меня тоже. Вот именно так. Больше пяти, но все-таки меньше ста. Я никогда не пользовался услугами проституток. Все мои отношения с женщинами были серьезны. Длинные романы, короткие романы. Но всякий раз это были серьезные романы. Как говорилось в наше время, «связи». Теперь возьмите блокнотик и попытайтесь посчитать. Вот и получится, что в жизнь может влезть самое большее полсотни полноценных связей.

— А студенчество? — возразил Дирк. — Молодость, путешествия, какой-нибудь ресторанчик, танцзал, номера?

— Два или три раза, самое большее пять, — ответил старик. — Потому что дальше неинтересно. — Он снова посмотрел на королеву косметики, которая как нарочно стояла возле скамейки, освещенная солнцем, как будто бы знала, что ее рассматривают с третьего этажа. — Это была чудесная женщина. Как она вам показалась?

— То есть? — Дирк сделал вид, что удивился. У него слегка покраснели уши.

— Ну, мил человек! — засмеялся Якобсен. — Я же прекрасно знаю, что вы ее трахнули позавчера. Или это она вас трахнула? Да какая разница. Она мне все рассказала. Она мне рассказала, что вы немножечко похожи на меня. На меня в молодости, то есть в мои сорок девять. Ведь мы с ней именно тогда сошлись. Она была просто очаровательна. Таких задниц я видел, наверное, всего три в моей долгой жизни. Да и то остальные два раза на картинках. Она еще не была королевой. Она только начинала. У нее была маленькая лаборатория косметики, с магазинчиком. Не могу сказать, что я ей помог. Это было бы слишком самонадеянно. Я не давал ей денег на развитие бизнеса. Хотя она в первую же встречу попросила у меня некоторую сумму. Так, по-дружески помочь закрыть одну неприятную дырку в кассовом плане. Но я почему-то обиделся. Да, я, почти пятидесятилетний богач, обиделся на двадцатисемилетнюю красотку, хозяйку косметической лавочки. Или уже не лавочки, а фирмочки, но, если сравнивать со мной, это как слон и муравей.

Она очаровала меня, обаяла меня, она была прекрасна. Она была благоуханна! В прямом и переносном смысле. Это было благоухание не только косметики и духов, это было благоухание молодости и свежести, благоухание чистоты и радости, благоухание любви. О, как она произнесла это слово, прошептала мне его! «Я тебя люблю», — сказала она, когда мы оказались с ней вдвоем.