Ларри Макмертри - Покидая Шайенн

— Папа, — сказал я, — все очень плохо. Мне осточертело тут. Мы с Джонни поедем на равнины. На какое-то время. Я надеюсь, ты в состоянии нанять работников.

— На равнины? — сказал он. — Значит, керосинщик вас выживает?

— Ничего подобного, — ответил я. — Мне жалко, что ты останешься один.

— Я, пожалуй, справлюсь, — сказал он. — Справлялся всегда.

Он собрался заявить еще что-то, поэтому я заткнулся.

— Сообщай иногда о себе, — это было последнее, что он сказал.

В тот же вечер мы уехали в Хенриетту и там наняли одного знакомого, чтобы он отогнал наших лошадей домой. Мы выпили и расслабились, а около полуночи погрузились в поезд, шедший на север.

Около часу дня мы вышли в Кларендоне. Подняв воротники, мы пошли вниз по улице, разглядывая город. Прогулка могла быть приятной, если бы нам не пришлось тащить наши седла.

Похоже, что нам повезло: мы сразу же наткнулись на конные торги. Продавалась пара сотен мустангов, пригнанных из Нью-Мексико, а вокруг них толпились десятки скотоводов. Поосмотревшись, мы заприметили птицу попроще — одного забавного старика — и спросили его, где пара ковбоев могла бы подыскать работу.

— Ковбои это вы? — спросил старик дружелюбно. — А что вы вообще умеете? Например, объезжать мустангов?

Старик был неряшлив, а одному его уху не хватало половины.

— Умеем, — сказал Джонни. — Оба умеем.

Что было откровенной ложью — он смог бы усидеть на мустанге только если у того стреножить все четыре ноги. В седле он держался классно, но объезжать лошадей не умел.

— Объезжать мустангов умею я, — уточил я, — а он умеет все остальное.

— Меня звать Гринсом, — представился старик. — Мне пригодились бы пара помощников. После торгов нужно отогнать домой гурт лошадей, а потом кто-то должен их объездить, сам я этим заниматься не собираюсь. Едем со мной. Неделю я на вас погляжу. Плачу доллар за каждого мустанга, а потом, если мы поладим, — пятнадцать в месяц, плюс постель и стол. Идет?

Не жирно. Сам мистер Гринсом показался мне такой засушкой, что я не мог поверить, будто он владелец приличного ранчо, но Джонни решил, что условия подходящие, и мы нанялись. Выяснилось, что у Гринсома тридцать восемь акров земли. Он купил девятнадцать лошадей и доверил нам с Джонни самим решать, как мы их погоним к нему на ранчо.

Джонни в роли объездчика мустангов — сплошной смех. По дороге на ранчо мустанг сбросил меня только раз, да и то случайно, просто я зазевался. Джонни свалился четыре раза.

— Так ты ни одного мустанга не объездишь, — сказал ему мистер Гринсом после четвертого падения.

К этому времени Джонни был уже почти калекой и со злости решил во всем сознаться.

— Черт, я никакой не объездчик, — заявил он. — Гид это дело знает, ему оно нравится. А я — ковбой. Мне нравится ездить на лошадях, которые уже кое-что умеют. Я люблю спокойно работать. Я пробуду у вас неделю, и если вы не убедитесь, что я лучший помощник из всех, кто у вас когда-нибудь работал, то гоните меня в шею немедленно.

Мистер Гринсом развеселился.

— Мои мальчики устроят вам небольшой экзамен, — сказал он.

И в самом деле, он имел в виду своих мальчиков. Он жил с добродушной толстухой-женой и семью взрослыми сыновьями и гонял их куда сильнее, чем наемных рабочих. У всех парней были имена с «Дж»: Джимми, Джонни, Джерри, Джо, Джейки, Джей и Джордман. Мы с Джонни, батраки и семеро хозяйских сыновей спали в огромном сарае с нарами. Ужинали в большом доме, и миссис Гринсом рассказывала, что после появления четвертого мальчика в доме стало слишком шумно, и, когда дети подросли, их переселили в барак для ковбоев. Куда этот шум подевался — не знаю, каждый из них произносил после еды: «Спасибо за ужин, мама, все очень вкусно» — и больше ни звука.

Нам с Джонни показалось, что попали мы в довольно странную семейку. Но два других ковбоя — Эд и Малонус — вот они-то были твердо убеждены, что хозяева у них с придурью. Они так обрадовались появлению новых помощников, которые не имели отношения к семье, что чуть нас не расцеловали.

Наутро старик спросил меня, в самом ли деле я берусь объезжать мустангов. За доллар каждого, как и договаривались, ответил я.

— Ну, и скольких ты обкатаешь за день? — спросил он.

— Часам к трем — всех. Осталось только восемнадцать, — сказал я. — На одном я ездил вчера.

Не поверил, похоже. Отослал куда-то Джонни, своих парней и ковбоев, а сам целый день крутился возле конюшни, работая что-то по мелочи, а краем глаза присматривая за мной.