Максим Шраер - Исчезновение Залмана [litres]

Попрощавшись с Залманом, они стояли на тротуаре в неярком свете зимнего солнца. Залман сел в скособоченный коричневый «бьюик» с проржавевшими бамперами и уехал.

– Он очень страстно относится к своей вере, – сказала Сара.

– В этом вся его жизнь.

– Интересно.

– Что интересно? – спросил Марк.

– Я никогда раньше не встречала такого одухотворенного еврея. Теперь я понимаю, почему ты его боготворишь.

– Ну, положим, не боготворю, но очень уважаю.

Марк и Сара провели остаток дня, болтаясь по магазинчикам на Чепел-стрит, но купили только красивый блокнот и еще пару мелочей для Сары. Потом они перекусили греческим салатом и кальцоне в ресторанчике, где часто бывали, когда Сара еще жила в Нью-Хейвене. Проводив Сару в аэропорт, Марк заехал прямиком в «свой» бар и просидел там до самого закрытия. Он потягивал портер, следя за баскетболом и обдумывая детали встречи с Залманом, их разговор и возбуждение Сары, столь для него неожиданное.

В середине января Залман вдруг объявил Марку, что уезжает из Нью-Хейвена. Ребе, сказал он, посылает его в Вашингтон преподавать в одном из тамошних центров. Пока на год. А потом – в Южную Америку. Он обещал Марку, что будет время от времени давать о себе знать, и препоручил его другому учителю, Арону, еврею-великану с красными мясистыми щеками и чрезмерно крупными руками и ногами. Новый учитель стал задавать Марку домашние задания. Он не рассказывал историй и зловеще посмеивался над ошибками ученика.

Марк перестал ходить в ешиву.

Через пару месяцев Залман наконец-то позвонил. Был март, снегопад, сумрак за окном. Марк сидел за письменным столом, прихлебывая чай с молоком и вычитывая последнюю главу диссертации.

– Марк, это я, Залман из ешивы. Не забыл меня?

– Залман, куда ты пропал? Я понятия не имел, как с тобой связаться. Где ты вообще?

– Я звоню из Вашингтона. Просто дел тут по горло. Что у тебя слышно, Марк?

– Да ничего, все в порядке! На следующей неделе защита диссертации.

– Защита чего?

– Моей диссертации. Помнишь, я тебе рассказывал?

Из-за помех на линии Марку приходилось чуть ли не кричать в трубку.

– А как там твоя невеста?

– Все нормально.

– Она все еще в Вашингтоне?

– Да, работает у конгрессмена.

– Ты говорил, что она работает в офисе сенатора, – сказал Залман.

– Сенатор, конгрессмен… какая разница, – ответил Марк и удивился своим словам.

– Что это значит?

– На самом деле у нас с Сарой разлад.

– Разлад? Почему? – голос Залмана дрогнул.

– Долгая песня.

– Понимаю. В другой раз расскажешь поподробнее?

– Когда ты будешь в ешиве? – спросил Марк после короткой паузы.

– Не знаю пока. Может быть, летом.

– А меня здесь летом уже может не быть.

Залман что-то сказал на идише, видно, кому-то, стоявшему рядом с ним.

– Марк, мне надо идти. Я позвоню на будущей неделе, – попрощался Залман и повесил трубку.

Марк совсем не удивился, когда прошла следующая неделя, потом еще одна, а молодой хасид так и не позвонил. Марк чувствовал себя персонажем одной из пересказанных Залманом притч о жизни и смерти.

На дворе стояла уже середина июня, когда Залман Кун вдруг объявился. Над Нью-Хейвеном висели тяжелые грозовые облака. Было холодное утро. Марк совершил свою обычную пробежку в парке Теологической семинарии, где аспиранты и старожилы обычно выгуливали собак. У Марка не было собаки, из домашних животных он держал только черепаху по имени Элоиза, которая бродила по его квартире и лакомилась капустой и морковкой. Но Марк любил наблюдать, как собаки играют и резвятся в парке, и даже познакомился с некоторыми собачниками за те пять лет, что прожил в одной и той же квартире в «аспирантском гетто» на Уитни-авеню.

Марк вернулся с пробежки и оглядел гостиную, уставленную ящиками, коробками и горами папок на полу. Он решил заварить чай, почитать газету и дальше продолжать сборы.

В то утро Марк почти не продвинулся в укладывании своих вещей. Казалось, что телефон только что подключили, а все его знакомые сговорились звонить ему одновременно. Первым позвонил дядя Мирон, младший брат его деда, чтобы поздравить с получением звания доктора философии. Потом двоюродная сестра Марина позвонила из Нью-Йорка, чтобы рассказать, что она «познакомилась на интернете» с молодым врачом, выходцем из Южной Африки. Затем, конечно же, позвонили его родители – каждый по отдельности, как они это всегда делали по утрам. А следом еще позвонил его бывший сосед по студенческому общежитию Алекс Жиолковски, офицер разведки военно-морского флота. Он хотел похвастаться своим очередным продвижением по службе: его произвели в капитаны третьего ранга.