Коллектив авторов - От сердца к сердцу

— Вера Сергеевна, а чего пешком?

— Тренируюсь, — сдавленно ответила баба Вера и прислонилась спиной к стене.

— Может проводить вас, вы что-то бледненькая, — озаботилась соседка.

— Нет, нет, ты иди, все хорошо, давление последние дни шалит, надо прогуляться, — ответила баба Вера притворно бодро.

— Да, погоду вон как крутит, то мороз, то оттепель. Вы аккуратнее тренируйтесь с давлением-то, — улыбнулась Нина.

Баба Вера кивнула и пошагала вниз. Надо остыть. Хоть и поздно уже для прогулок, но после подслушанного разговора дома оставаться нельзя. Надо подумать, что отвечать Диме и самое главное, как выселить родственников из квартиры.

***

Приказчикова через полчаса после Ирины Михайловны тоже вышла из гимназии с запасного выхода на задний двор. Там она обычно садилась в служебную машину, и Сергей отвозил ее домой. Они проезжали дворами, чтобы не встречаться с толпой родителей, осаждавших входные ворота школы.

Сегодня ни Сергея, ни машины Елизавета Петровна не обнаружила. Она осмотрелась по сторонам, увидела служебную машину за трансформаторной будкой, подошла к ней, заглянула внутрь.

Сергея в машине не было. Елизавета Петровна дернула ручку автомобиля, дверца не поддалась.

Тогда Приказчикова набрала номер мобильного водителя, телефон ответил длинными гудками.

Елизавета Петровна недоуменно оглянулась вокруг. Темный задний школьный двор, на улице поодаль светят тусклые фонари, вечер промозглый и неуютный.

Директриса передернула плечами и вернулась в школу.

— Где водитель? — спросила она у дежурного охранника.

— Серега? — охранник растерянно глянул на нее.

— Ну а кто? — раздраженно бросила Елизавета Петровна.

— Сказал, что уволился, машину отогнал, ключи оставил и ушел.

— Как уволился? Когда? — поразилась Приказчикова, припоминая события прошедшего дня.

— После обеда.

Елизавета Петровна вспомнила конфликт с водителем по дороге из РОНО. Точно, она же сама его уволила. А он еще хлопнул дверью и сказал что-то мерзкое. Придется ехать домой на такси.

Елизавета Петровна через запасной выход снова вышла на задний двор школы и вызвала такси.

— Пусть подъедет к восемнадцатому дому, он стоит торцом к школе, — сказала она диспетчеру и пошла в сторону соседнего двора. К дому, где проживала баба Вера с новоявленной семьей.

Когда Елизавета Петровна уже прошла половину пути, она сначала увидела, а потом и вспомнила, что проход к дому теперь перегорожен огромной ямой, вырытой коммунальщиками. И чтобы подойти к торцу дома, яму придется обойти.

«Лишь бы таксист дождался, пока я тут гонками по пересеченной местности занимаюсь, — подумала Елизавета Петровна и на всякий случай достала телефон из сумочки. — Если позвонит, скажу, чтобы ждал».

Елизавета Петровна смотрела одним глазом на поворот, откуда должно приехать такси, другим глазом — под ноги, стараясь не испачкаться. Ее одежда и обувь были годны лишь для перемещения на машине, поэтому идти приходилось медленно, выбирая менее скользкие участки почвы под ногами.

— Да что за ужас тут устроили? — выдохнула она возмущенно. — Везде бардак! Нигде порядка нет!

Огонек такси мигнул на повороте при въезде во двор. Елизавета Петровна увидела его и ускорила шаг, как только могла.

Все внимание она сосредоточила на телефоне, который сжимала в руке. Вот сейчас придет смс, что машина ждет, в ней будет телефон для связи с водителем.

Приказчикова позвонит ему и попросит подъехать поближе или хотя бы подождать не положенные десять минут, а пока она проберется по этой глине к машине.

Ноги разъезжались на скользкой глине, смс все не приходило, а огонек такси желанным маячком манил к себе, но казался таким недостижимым.

На секунду Елизавета Петровна глянула вниз. Бездонная яма зияла устрашающей темнотой, от которой хотелось инстинктивно отпрянуть.

— Лучше держаться подальше от края, — подбодрила себя директриса и передернула плечами, то ли от холода, то ли от предчувствия.

Больше Елизавету Петровну никто не видел.

***

Когда Тумаков сказал, что сейчас начнется, он не преувеличивал.

Труп Приказчиковой, обнаруженный на дне ямы, означал лишь одно — дело получит резонанс на уровне области. Фигура директрисы в городе известна, репутация у Елизаветы Петровны неоднозначная, ее боготворили и ненавидели.

Дело оставили Тумакову, он слыл профессионалом, честным и дотошным. В паре с Емелиным, отличавшимся цепким взглядом, аналитическим умом и способностью разговорить любого свидетеля, Тумаков работал уже не первый год, и раскрываемость была почти стопроцентная.