Коллектив авторов - От сердца к сердцу

Грейс не хотела, чтобы маме было плохо и потому не ходила к Мэри прыгать с зонтиком с гаража в сугроб. И к кузенам в их домик на дереве тоже не залезала.

Со временем мамины причитания хоть и превратились в подобие шутки, всплывающей в кругу семьи на День благодарения, но никуда не делись. «А помнишь, как Грейс в детстве? Вот учудила-то!» Все смеялись. Но мама не забывала напоминать при каждом удобном случае, что хорошие девочки ведут себя послушно и не пугают своих мам.

Только однажды Грейс нарушила этот запрет. В средней школе появился мальчик, который ей очень нравился — Боб Браун. И когда тот предложил ей сходить с ребятами вечером к высокому пирсу, Грейс не могла ему отказать. Ей прогулка представлялась романтичной: солнце тонет в волнах реки, разливая яркие краски заката, Бобби сначала обнимает ее, потом целует, а может даже приглашает пойти с ним на вечеринку в субботу.

Но все оказалось намного прозаичнее. На пирсе собралась толпа подростков из их школы. Кто-то постарше принес пиво, все разобрали по бутылке. Грейс отошла к краю пирса и одна следила за последними лучами утопающего в реке солнца. Ее завораживала ночная темнота, обволакивающая реку. Бездна неба и воды становились с каждой минутой темнее, сливались в единую черную пропасть. Казалось, что она приближается и нависает над всем миром с одной целью — поглотить все живое.

Грейс поежилась. Становилось прохладно. Ребята что-то не поделили и теперь громко ругались. В ход пошли кулаки, Грейс попыталась обойти потасовку и незаметно ускользнуть домой, когда кто-то случайно толкнул ее, и девочка полетела с пирса в воду. Когда она вынырнула и, захлебываясь, поплыла в ледяной воде к берегу, никто даже не обратил на это внимания. С пирса все еще доносились возгласы и ругань. Бобби так и не вспомнил, что с ним в этот вечер была Грейс. Маме она тоже ничего не рассказала и рада была, что удалось проскользнуть в свою комнату незамеченной, чтобы та не увидела мокрого платья и дрожащую от холода и потрясения дочь.

Грейс знала, что у ее страсти есть название. Вычитала в школьной библиотеке. Зов пропасти, так это называли. Когда на высоте у человека появляется желание спрыгнуть вниз. Когда в голове говорит голос пропасти и манит к себе. Грейс нравилось, что название было не как у болезни, а значит, все с ней было в порядке. Что бы там мама про нее ни думала.

Несколько лет спустя Грейс встретила парня с похожим Зовом пропасти. Грейс работала юристом в одной из высоток Нью-Йорка. В перерыв она выходила курить на крышу. Обычно здесь никого не было и можно было спокойно стоять у высокого парапета крыши, смотря сверху вниз на маленькие передвигающиеся точки людей и машин, на крыши соседних зданий с бассейнами и декоративными деревьями, с вертолетными площадками.

Он появился неожиданно. Вынырнул из-за угла прямо перед ней, прогуливаясь по узкому бортику за парапетом на высоте сотни этажей. Его звали Эдриан Миллер. Грейс часто вспоминает, как она завопила на него, чтобы он перелезал обратно, а он улыбнулся, перескочил через парапет к ней и добавил только, широко улыбаясь:

— Для вас что угодно, мэм!

В руках он небрежно держал дорогущий пиджак, перекинув его через плечо. Рукава рубашки были завернуты, открывая татуировки. Он работал в этом же здании на пару этажей выше Грейс в инвестиционном фонде для денежных мешков, как он сам их называл.

Эдриан Миллер был ее бездной. Она тонула в его синих глазах, которые в темноте становились иссиня-зелеными. Тонула в его объятиях ночью. Он заполнял ее пустоту своей неуемной энергией с такой страстью, что впервые в жизни Грейс казалось, что с ним она начала жить. С ним она наконец позволила себе забыть о запретах и ограничениях своей матери. Об ее упреках и причитаниях. Об ее страхах. С ним она казалась себе легкой, воздушной и свободной. Да, с Эдрианом она была свободна.

Он водил ее на дорогие тусовки, где встречался с клиентами. Приглашал ее на яхты к своим друзьям. Возил на автомобилях, которые она видела только в кино. Они проводили свидания в ресторанах, в которых Грейс путалась в вилках и ножах, и Эдриан, смеясь, признавался, что вообще не знает, зачем их так много. Потом они сбегали из чопорных заведений и Эдриан вез ее в клуб, где громила у входа всегда пропускал их вне очереди, оставляя остальную толпу негодовать на тротуаре.

Эдриан Миллер был ее пропастью. Он затягивал ее в свои сети неспешно, но неумолимо. Вечеринки с алкоголем становились длиннее. На столике в гостиной все чаще оставались следы белых дорожек. А провалы со сделками Эдриан все чаще отмечал сломанной мебелью и разбитыми бутылками. Грейс не могла понять, в какой момент свобода обернулась очередной зависимостью. Когда Грейс пыталась остановить или хоть как-то вразумить его, Эдриан визжал, чтобы она убиралась вон, через мгновение умолял, чтобы не уходила, а потом угрожал, что найдет ее, если она от него сбежит. Грейс мучилась и убеждала себя, что плохой период пройдет, виноваты неудачи на работе, что Эдриан, ее Эдриан станет прежним.