Марина Шиндяпина - Комната с видом на звезды

Спускаясь по центральной лестнице, я бросила взгляд на замурованную, окутанную тайнами, дверь подсобки. Сейчас от нее не исходило никаких тревожных флюидов. Похоже, виной тому праздник и громкая музыка, которые не давали почвы мрачным мыслям. «Я иду к тебе!» — про себя пообещала я подсобке и улыбнулась. Кажется, мое помешательство близко.

Оказавшись на первом этаже, я не заметила человека, прислонившегося к стене и наблюдающего за мной. Его выстреливший в спину голос, что назвал меня по имени, стал неожиданностью. Кажется, на первом этаже не было ни души, даже вахтерша испарилась со своего привычного места. Я обернулась к Максиму. Он стоял, заложив руки в карманы джинс, и с интересом смотрел на меня. На нем была свободная белая футболка и ветровка темно-синего цвета, которая, казалось, навечно хранила запах туалетной воды Давыдова.

— А ты чего здесь, а не в зале? — спросила я, чтобы прервать неловкую тишину.

— Да вот, увидел, как лихо ты сматываешься, не успев побывать здесь и получаса, — тоном видавшего виды сыщика проговорил Максим. — Мне это показалось подозрительным, и спорю на шавуху, я не ошибся.

Я предусмотрительно отказалась спорить, потому что мой проигрыш был очевиден. Максим подошел ближе и подозрительно покосился на мою обувь.

— В зале слишком темно, я тебя не видела.

— Зато тебя видели все, и твой дорогой дружочек был в этом числе, — произнес Максим, похоже, делая мне комплимент, но каким-то своеобразным способом.

— У тебя вроде есть девушка, может, начнешь следить за ней для разнообразия? — поинтересовалась я, на что Давыдов с улыбкой покачал головой, сказав:

— У меня нет девушки.

— И как тогда это называть?

— Что «это»?

— Хватит кривляться, ты встречаешься с ней или нет? — Давыдов разозлил меня окончательно, но он проигнорировал мой вопрос и снова посмотрел вниз.

— Ты очень красива, но кеды к платью не подходят, — сказал Максим без тени улыбки, легко переводя тему. — Что намерена делать?

— Пробраться в подсобку, — честно призналась я, продолжая сверлить его враждебным взглядом. Максим присвистнул, удивленно вскинув брови, — такого он явно не ожидал.

— Есть план? — поинтересовался он.

— Обижаешь, — с выражением лица бывалого разведчика я открыла сумку, и Максим с интересом заглянул внутрь. — Там маленький навесной замок, планирую вскрыть отверткой. Я на ютубе видела, как его… Что-то смешное?!

Улыбка, которую Давыдов прятал, чуть отвернувшись, снова привела меня в бешенство.

— Что-то очень смешное, — подтвердил парень и мимолетно коснулся моего запястья. — У тебя рука сломается сразу после первого удара по замку.

— Уж извините, чем богаты! — огрызнулась я, накидывая лямку сумки на плечо. — Все, отстань, Давыдов, иди, веселись, мне некогда тут с тобой…

Я махнула рукой и стремительно пошла к выходу, но Максим, продолжая посмеиваться, отправился за мной. Я усиленно корчила недовольный вид, хоть все же была рада, что иду в подсобку не одна. Мы вышли на улицу и отправились во внутренний двор.

— А что это вообще за дурной тон, ввязываться в переделки и не звать для этого лучшего друга? — с тонкой улыбкой спрашивал Давыдов, пока мы огибали корпус. — Раньше за тобой такого не водилось.

— Да раньше-то и переделок не было, — произнесла я. — И это, кстати, тоже не переделка!

— Ну, конечно, — подтвердил Максим. — Именно поэтому мы тащимся в темноте к таинственной подсобке и собираемся взломать замок отверткой.

Я засмеялась. Старый друг как никто мог развеселить меня. В двух словах я рассказала о произошедшем со мной утром и о том, что узнала от Юрия Витальевича и охранника вчера.

— Понимаешь, он ясно дал понять, что там творятся странные вещи, — говорила я, имея в виду слова охранника, но Максима это не впечатлило.

— Сомневаюсь, что следует принимать в серьез рассказы этого пьянчуги, — проговорил он.

— Может, ты и прав, но проверить я должна. Сегодня утром там что-то разбилось, и вряд ли это ветерок так подул. Меня словно хотели специально напугать, чтобы я больше не лезла туда!

— Что-то не слишком у них это получилось, — улыбнулся Давыдов, и мы собирались завернуть во внутренний двор, как внезапно услышали чей-то голос. Он звучал хрипло, с болезненным надрывом и явно принадлежал мужчине. Ветер доносил до нас скомканные слова и, напрягая слух, мы услышали что-то вроде жуткой колыбельной. Нам пришлось остановиться. Человек неистово бормотал зловещие фразы, чуть растягивая окончания, и лишь потому они казались песней.