Николай Чергинец - А он не вернулся из боя

Андрей не знал, конечно, фамилию декана и спросил просто так, чтобы проверить египтянина. Ответ прозвучал убедительно. Бровиков понимал, что если и будет кто-либо проверять его самого и подсылать человека, то, кроме Иосифа Середича, никто не станет этого делать.

— Прямым начальником у тебя будет Джон Фрейд. Вас в команде будет четверо. Шеф доверяет Фрейду, он, по-моему, неплохой человек.

Затем Бровиков рассказал об условиях работы и жизни на базе и о том, что Середич, возможно, купит им квадроцикл, спросил:

— А ты знаком с такой техникой?

— Да, в Афганистане они были, но немного. Я познакомился с их устройством, проехал на таком, конечно. Удобный транспорт и в горах, и на равнинах. Неплохо выглядит и в условиях песков.

— А у тебя большая семья, где живет?

— В Каире живет. У моего отца своя лавка, мама, две сестры и брат. Все — младше меня.

— Ну, а домой не хочется?

— Очень хочется. Жду, когда власть поменяется. Когда был президент Гамаль Насер, народ жил день ото дня лучше. Советский Союз помог построить Асуанскую плотину, такого грандиозного сооружения в Африке еще не было.

— А пирамиды в Гизе?

— Ну, пирамиды — это одно из семи чудес света, но этот гидроузел, с инженерной точки зрения, — это тоже чудо света.

Андрей испытывал к египтянину все большее уважение.

— Оружие тебе выдали?

— Пистолет, автомат, гранаты и боеприпасы, сказали, что на базе дадут, — он сделал паузу и, смутившись, произнес: — Не знаю, на базе, может, будут смеяться надо мной, когда увидят, что привез с собой постельное белье и кое-какие принадлежности.

— Не волнуйся, смеяться не будут. Ты правильно поступил, что взял все это. Жить приходится в спартанских условиях. У тебя будет отдельная комната в небольшом двухкомнатном домике, сложенном из черт знает чего. Электричество и вода будут. Правда, не знаю, есть ли там душ. В случае чего, будешь приходить ко мне, у меня душ есть.

— А я буду далеко от вас жить?

— Я попрошу Фрейда, чтобы он поселили тебя в ближайшем домике. Второй дом, где живут охранники, находится подальше, ближе к реке, где проводятся работы. Ты будешь жить с Фрейдом. Как у тебя с английским?

Секани покачал головой:

— Кое-как. В Египте много людей, которые немного знают английский. Я тоже учил его в школе, вот и все мои познания. Правда, в Пакистане приходилось общаться по-английски, это немного подтянуло мои знания.

— Ничего, со мной будешь практиковать свои знания русского, а с Джоном — английского. У меня, кстати, есть несколько учебников английского языка, можешь взять.

Еще было далеко до наступления темноты, когда они прибыли на базу. Бровиков собрал «штаб» прииска у себя в доме: Минкина, Фрейда и троих охранников. Представил им Секани и обратился к Фрейду:

— Джон, пусть Секани живет с тобой. Дело в том, что он знает русский язык, а ты ему будешь помогать совершенствовать английский. Введи его в курс дела, расскажи об обязанностях, о порядках, выдай радиостанцию.

Затем он передал просьбу шефа осторожнее вести переговоры по радиотелефону и попросил Фрейда разработать для всех, у кого рация ближнего действия, условные сигналы на случай непредвиденной ситуации, скажем, появления бандитов или полиции:

— Надо дать условные наименования золоту, алмазам, каж дой точке, где ведутся разработки, присвоить позывной каждому из нас и местам жительства. Середич предупреждает о сложной обстановке в стране. Здесь царствует произвол, постоянно совершаются убийства, разбойные нападения и другие преступления. Нам надо всегда быть готовыми прийти на помощь друг другу.

— А вы не спрашивали у шефа про квадроцикл?

— Спрашивал, он сказал, что подумает. — Андрей указал пальцем на Азара: — Секани, кстати, умеет водить эту технику. И еще, нам повезло, Секани разбирается в автотехнике, он инженер. И последнее, по указанию шефа нам приобрели продовольствие, причем деньги не взяли. Прошу Ефима раздать согласно заявкам. Ну, а теперь отдыхать.

Андрей слышал какие-то отрывочные известия с Родины. А для его семьи, как и для всего народа, все более становилось ясно, что СССР утерян. Одни воспринимали это с большой грустью, словно предчувствуя большую беду. Были и такие, а их меньшинство, которые надеялись на какое-то чудо и что они будут жить лучше. Третьи, в основном молодежь, обуреваемые встречей с новой жизнью, свободой, радовались. Им казалось, что все будет можно: и жить без обязательного труда, и ездить в любую страну, где они увидят много красивого и интересного. Происходило расслоение общества.