Николай Чергинец - А он не вернулся из боя

Утром, вернувшись с железнодорожного вокзала, Вера Федоровна, открывая дверь, услышала телефонный звонок. Быстро пройдя в коридор, она подняла трубку и услышала железный голос:

— Это квартира Коблик?

— Да, слушаю вас.

— Кем вам приходится Коблик Сергей Алексеевич?

— Это мой сын. А что случилось, с кем я разговариваю?

— Вам звонят из управления внутренних дел области. Сегодня утром в лесном массиве Логойского района найдено тело мужчины. При нем имелся паспорт на имя Коблика Сергея Алексеевича.

Мужчина начал объяснять, куда ей надо приехать на опознание и что при себе иметь, но Вера Фёдоровна его уже не слышала. Она медленно сползла на пол и лежала бездыханная.

Сидя на большом камне, согреваемым восходящим солнцем, Бровиков снова задремал. Когда очнулся, ателье как раз открылось. Решил выждать минут пять — а вдруг работники только пришли и сейчас готовятся к работе.

Зайдя в ателье, где была полутьма, Андрей несколько минут стоял, дожидаясь, когда глаза привыкнут к этому мраку, а затем направился к стойке, за которой сидел араб и перелистывал журнал заказов.

Бровиков поздоровался по-английски и протянул квитанцию. Араб заглянул в журнал, оглянулся и кого-то позвал. Из глубины помещения донесся голос, и приемщик, возвратив Андрею квитанцию, пригласил пройти вглубь. Сделав с десяток шагов, Бровиков увидел мастера, который снимал у него мерку, и поздоровался. Тот в ответ кивнул головой и жестом показал на высокий стул с подставкой для ног, садись, мол.

Немного повозившись, Андрей взобрался на стул и почувствовал себя удобно. Здоровая нога хорошо устроилась на подставке. Мастер внимательно посмотрел на ботинок на уцелевшей ноге и весело что-то сказал. Смысл этих слов Андрей понял позже. Мастер, развязывая ремни, удерживающие деревянный протез, спросил:

— Афганистан?

— Да, — по-русски ответил Бровиков и прикусил язык. Он же подсказал мастеру, что он русский.

А мастер, сняв протез и глядя на грязные бинты и подстилку в марганцовке, сморщил нос, показал пальцем на заживающую рану. Андрей и без переводчика понял, что он проворчал, что от раны идет неприятный запах. Мастер спросил:

— Мина?

— Да, мина.

Мастер ткнул ему пальцем в грудь:

— Рашен?

— Да, — ответил Андрей.

Мастер проявил интерес и задал следующий вопрос:

— Москау?

— Да, Москва.

— О-о, — сказал мастер, снова указав на рану, пошел в дальний угол комнаты.

«Наверное, руки моет после этих тряпок», — подумал Андрей, но удивился, увидев, что тот несет пластмассовый тазик с водой. Он поднес к Бровикову подставку, поставил на нее таз и жестами показал: давай, мол, сунь сюда свою культю.

Пока Андрей промывал свою рану, мастер принес вату, бинт и флакончик с йодом. Протер бинтом рану, смоченную водой, взял кусок ваты, смочил йодом и смазал рану. Она сильно заныла, но Андрей не издал ни звука. Еще бы! Совершенно чужой человек обрабатывает его рану. Мастер сделал из ваты и куска бинта тампон, приложил его к ране и профессионально забинтовал. Андрей спросил:

— Доктор?

— Ноу, легион, Франция.

Затем мастер достал из-за спины один из стоявших там протезов, и началась процедура примерки. Мастер надевал на культю протез, внимательно присматривался, подтягивал ремешки, подкручивал гайки. Закончив, он облегченно откинулся на невысокую спинку своего стула и жестом показал: «Вставай!»

Бровиков поднялся и осторожно нажал оставшейся частью правой ноги на протез. Боль была не очень сильной, как с деревянной ходулей. Он радостно произнес:

— Окей! Thank you!

— Да, да, — произнес по-русски мастер и достал из ящика ботинок на левую ногу, снял старый и надел новый. Теперь Андрею стало ясно, почему мастер обрадовался, когда увидел размер его ноги. Оказывается, он угадал его и подготовил клиенту подарок — обувь и на протез, и здоровую ногу. И вот Андрей на «своих» ногах. Попытался сделать пару шагов, но было не очень удобно, к боли добавилась неуверенность. Казалось, если сделаешь следующий шаг, то грох нешься. Мастер, улыбаясь, подал Андрею костыль и жестами объяснил, что есть смысл некоторое время походить с костылем, а затем, — он указал пальцем на ряд, где стояли всякие трости, палки для продажи, — можно поменять костыль на одну из них.

У Бровикова мелькнула мысль, не купить ли ему палку. Но он тут же отбросил ее, ведь протез для правой ноги, а загружать перевязанную левую руку не стоит. Он показал мастеру на ботинки и потеребил пальцами, мол, сколько за них? Мастер улыбнулся и, отрицательно покачав головой, сказал: «Сувенир!» Он проводил клиента к выходу, пожал ему правую руку у локтя и произнес: «Гуд бай!»