Мо Янь - Сорок одна хлопушка

— Ах ты, пащенок Сяо Лань, собачье отродье, свинья неблагодарная!

Этот Сяо Лань делано завопил:

— Ой, названая матушка, к кому угодно осмелюсь быть неблагодарным, но только не к вам!

— Ты ещё перечить смеешь!

Женщина тряхнула за ухо посильнее, и мужчина, свесив голову набок, запросил пощады:

— Названая матушка, милая, не так сильно, Сяо Лань больше не посмеет, Сяо Лань приглашает названую матушку перекусить, только простите, ладно?

Женщина отпустила ухо и со злостью проговорила:

— Я каждый твой шаг как свои пять пальцев знаю, только посмей хитрить со мной — враз всё хозяйство тебе отчекрыжу, сукин сын.

Делано прикрыв мотню, мужчина завопил:

— Пощади, названая матушка, ведь Сяо Ланю этим сокровищем ещё род продолжать.

— Мамкину ляжку тебе продолжать, — выругалась женщина. — Но перед лицом моих сестёр даю тебе возможность искупить свою вину, куда ты собираешься пригласить нас на ужин? Как насчёт «На небесах среди людей»?

— Нет, туда не пойдём, у них недавно появился охранник-иностранец, от него чем-то так несёт, я как нюхнула, так меня чуть не вырвало, — заявила большеглазая женщина с острым подбородком. На ней было пурпурное ципао в мелкий цветочек, волосы перехвачены пурпурной лентой, косметика едва заметна, она имела культурный и утончённый вид и походила на василёк.

— Тогда послушаем, что скажет барышня Юй, — вмешалась полная женщина в жёлтом ципао, которое, казалось, вот-вот разойдётся по швам. — Она с Сяо Ланем во всех городских ресторанчиках бывала и, конечно, прекрасно знает, где хорошо готовят.

Барышня Юй презрительно скривила рот, но с деланым смешком сказала:

— Вы не считаете, госпожа Шэнь, что лучшим выбором будет суп из акульих плавников в «Императорском поместье»? — обратилась она к даме со светскими манерами, которая недавно выворачивала ухо Сяо Ланю.

— Раз барышня Юй так говорит, пойдём в «Императорское поместье», — безразлично заявила та.

— Тогда вперёд! — взмахнул руками мужчина в коже. Обступив его, женщины направились со двора, а он взялся за округлые ягодицы двух из них. В один миг они исчезли, оставив за собой ароматы, которые вместе с вонью мужской мочи смешивались в престраннейший запашок. На улице взревел мотор, и автомобиль тронулся. В храме и во дворе вновь наступила тишина, и я, взглянув на мудрейшего, понял, что от меня требуется продолжить рассказ. «Если у чего-то есть начало, то должен быть и конец». И я заговорил:

Народу в небольшом зале ожидания было немного, и из-за этого он казался очень просторным. Отец с дочкой прижались друг к другу на скамье рядом с печкой в центре зала, вокруг тут и там сидели ещё человек десять, ожидавших поезда. Отец опустил голову, и его волосы серебрились в солнечных лучах, проникавших через замызганное оконное стекло. Он курил, от лица поднимался сизый дымок, кольца которого долго висели у него над макушкой, словно дым не вылетал изо рта, а сочился из головы. Этот вонючий дым напоминал запах горелого тряпья и старой кожи. Отец уже опустился до того, что подбирал брошенные на обочине окурки, как нищий. Даже хуже, чем нищий. Насколько мне известно, некоторые нищие ведут разгульную и развратную жизнь, полную расточительства, курят фирменные сигареты, пьют заморские вина, днём одеваются в тряпьё и побираются на улицах, а к вечеру переодеваются в европейские костюмы и ботинки и отправляются в караоке-бары попеть и с девицами поразвлечься. У нас в деревне таким нищим высокого пошиба был Юань Седьмой. Он побывал во всех крупных городах страны, много чего повидал и имел богатый жизненный опыт, умел точно имитировать десяток с лишним местных диалектов, даже знал, как сказать пару фраз по-русски; как раскроет рот, сразу ясно, что человек незаурядный, к нему с некоторым благоговением относился даже такой безусловный авторитет, как наш староста Лао Лань, который не осмеливался важничать в его присутствии. Дома у него была жена благопристойного вида, сын, блиставший успехами в начальной средней школе; как он сам говорил, у него в каждом из десяти с лишним городов было по семье, и, кочуя из одного в другой, он вёл счастливую семейную жизнь. Ел Юань Седьмой трепангов и морские ушки, пил «маотай» и «улянъе», [33] Сортá дорогой водки, которые считаются лучшими в Китае. курил «юйси» и длинные «чжунхуа»! Жизнь такого нищего на жизнь начальника уезда не променяешь! Стань отец таким нищим, был бы гордостью нашей семьи. К сожалению, он дошёл до крайней степени нищеты и опустился до того, что подбирал брошенные на обочине окурки.