Наталия Миронина - Босиком по краю моря [litres]

– Хватило. А таксист ее установил. – Они вошли, и Женя указала на оранжевый дорожный конус, из которого «росла» елка.

– Гениальное решение. А второго колпака не найдется?

– Этот у таксиста в багажнике был. И еще он сказал, что у меня будет мальчик.

– Знаешь, я тоже так думаю, – ответил просто, словно речь шла о вещах обыденных, Бояров, – вот нутром чувствую, в хоккей надо будет отдавать…

Пчелинцева в изнеможении присела на краешек дивана. Про хоккей – это было уже слишком.

Бояров уехал поздно – сначала они устанавливали вторую елку. Вернее, устанавливал Олег, а Женя капризничала – не так, не туда, загораживает свет, и вообще две елки – это перебор. Наконец, установив вторую «лесную красавицу» в спальне, они принялись их наряжать. Тут уже выступал Бояров. Он сказал, что согласен вешать игрушки, поскольку Жене тяжело это делать, но пусть она командует, какую – куда. Когда Пчелинцева «командовала», Бояров ее критиковал:

– Ну, зачем здесь этот идиотский шар?! Сюда хорошо бы зайчика повесить!

Женя смотрела на шар, на зайчика, долго думала, поднимала глаза на Олега и понимала, что тот просто стебется.

– Знаешь… – вспылила она.

– Знаю… Что хочу есть. А игрушки мы повесим как попало. И будет все прекрасно.

Кстати, он не ошибся – наряженные без всякой системы и порядка деревца выглядели задорно. Женя тоже хотела есть, и перекусили они огромным угрем, который привез с рынка Бояров, свежим хлебом и булочками с кофе, которыми запаслась Женя.

Пока они занимались делами и готовили ужин, они не чувствовали никакого смущения. Все происходило естественно, как у давних друзей или любовников. Потом Олег сложил тарелки и чашки в посудомоечную машину, убрал еду в холодильник и спросил:

– Я пойду покурю? На крыльце?

– Ты куришь? – удивилась Женя.

– Иногда, – улыбнулся Бояров.

Он вышел, а Пчелинцева вдруг почувствовала себя неуютно. Она не понимала, как себя вести теперь с этим человеком. До его объяснения все было понятно. Хорошие друзья. Мужчина, который ей симпатизирует и старается помочь. А сейчас? Как вести себя сейчас? «Зачем он это сделал?!» – поморщилась Женя. Ей так хотелось душевного покоя и ясности. Вот с родителями объяснилась, и так хорошо стало. Теперь же Бояров.

Между тем Олег вернулся с улицы.

– Там мороз. Настоящий, новогодний. Все говорят, что это редкость в морском климате. Обычно слякотно…

– Я знаю, – улыбнулась Женя. – Олег, а что теперь будет? Я не знаю, как ответить на твое предложение. Ты застал меня врасплох.

– Знаешь, я понимал, что делать предложение преждевременно. Я бы даже сказал, рискованно… Мало ли что происходит сейчас с тобой. И о чем ты думаешь… О ком…

– Если честно, ни о ком я не думаю. Так, пыталась… Но…

– Не говори ничего. Если не хочешь.

– Знаешь, пять месяцев прошло… Мне все равно. И думаю я только о ребенке. И о работе. Я очень люблю работу.

– Я это знаю, – рассмеялся Бояров.

– Ох, ты же еще и начальник мой! – В притворном ужасе заломила руки Женя.

– Неужели ты думаешь, что, если… Если ты… Я никогда не буду мстить… Как ты вообще могла подумать…

– Успокойся. Я пошутила. И никогда так о тебе не подумала бы. Да и я никакой мести не боюсь. Ты же это понимаешь.

– Понимаю. Хочешь, давай забудем, что я сказал…

Пчелинцева посмотрела на Боярова, потом хитро улыбнулась:

– Ага, а то каждый день беременной женщине делают предложения такие интересные мужчины. Нет уж, я ничего не забуду. Я буду думать!

Бояров расхохотался – Пчелинцева была неподражаема в своей непосредственности.

А тридцать первого декабря скрылось солнце и пошел снег. Вернее, повалил. Хлопья были лохматыми, и они закрыли все небо. Женя опять долго стояла у окна, наблюдая, как кусты в саду превращаются в белых мохнатых зверушек. За окном был покой, и не хотелось начинать этот день – самый длинный день в году. Длинный, потому что ночь должна быть бессонной и шумной. Женя вздохнула – ей даже поздравлять никого не хотелось. Все эти разговоры о счастье в новом году в ее случае обязательно звучали с намеком. Хотя для нее самой было очевидно: самое большое счастье сейчас – это родить ребенка.

Женя приняла душ, взяла яблоко и забралась в постель. Ей хотелось вспомнить вчерашний день до мельчайших подробностей. Особенно тот момент, когда Бояров сделал ей предложение. «Совершенно сумасшедший», – подумала она, но в душе было что-то сделавшее ее сегодня более счастливой, чем вчера. «Вообще это какой-то трэш! Сделать предложение беременной женщине! А отец ребенка – его друг! Нет, точно, Бояров чокнутый!» – думала Женя, тщательно обгрызая яблоко. Она съела бы еще одно, но за ним надо было идти на кухню, а вылезать из-под одеяла не хотелось. Пчелинцева лениво перевернулась, потом взяла мобильник и позвонила Коробициной.