Наталия Миронина - Босиком по краю моря [litres]

– Знаешь, такое впечатление, что ты не ходишь на работу пять дней в неделю, а проводишь время на пляже, – рассмеялась Татьяна Александровна.

– Я бы с ума сошла, будь так! Мне работа нравится.

– А как ты спишь? Помни, высыпаться надо обязательно! Я же помню, как ты во время сессий недосыпала и чем это закончилось!

Женя тоже помнила, что особенно тяжелая сессия на третьем курсе закончилась нейродермитом. Она тогда покрылась волдырями, словно вылезла из зарослей крапивы. Все заволновались тогда, но после приема успокоительной микстуры волдыри прошли.

– Мама, я прекрасно сплю, ем и вообще там у меня все замечательно.

Через час они уже на кухне готовили праздничный обед, а Илья Петрович по поручению Татьяны Александровны помчался на рынок за свежей клубникой.

– Мам, ты зачем папу так напрягла?! – спросила Женя. – Без клубники не обошлись бы? И так всего много!

– Пусть проветрится! – махнула рукой мать и, помолчав, сказала: – Тут Корольков твой к нам в гости заходил..

– Неужели! – Женя даже отвлеклась от оливье, который заправляла майонезом.

– Я сама удивилась. Приехал, в домофон позвонил, долго извинялся, что без звонка. Сказал, что номер домашнего телефона никогда не знал и мобильный тоже. Но, говорит, адрес знал.

– Так провожал же сколько раз…

– Вот и я об этом, Женя. Я посмотрела на него, послушала – хороший он парень и очень скучает. Женя, ты бы с ним встретилась, поговорила. Понимаешь, работа – это прекрасно. Я сама тебя учила, что женщина должна быть самостоятельной и ставку делать только на себя. Но семейная жизнь – это еще и дети. Да, в ней полно всякого геморроя, но есть дети…

– Я поняла, мама, почему ты отправила папу за клубникой. Да еще на рынок. Когда ее можно купить в любом магазине!

– Да, я хотела с тобой поговорить. Понимаю, ты сейчас как вырвешься на московские просторы, так мы с папой тебя и видели! А поговорить так хочется, я же волнуюсь за тебя.

Пчелинцева оставила в покое салат и подошла матери, обняла ее:

– Мама, понимаешь, я не хочу замуж. Совсем не хочу. Я слабо себе представляю эту жизнь, когда надо обязательно свои желания и планы совместить с чужими.

– Ты думаешь, что это очень тяжело? Или неприятно? Поверь, если человек тебе нравится, если он дорог, все происходит очень естественно, само по себе. Даже не напрягаешься. И не думаешь, что делаешь кому-то одолжение.

– Видишь ли, вторая сторона может счесть это за слабость. И подумать, что так и должно быть. И когда вдруг понадобится действовать исключительно в своих интересах – например из соображений карьеры, выяснится, что ты уже весь в оковах. Мама, я наблюдала жизнь своих подруг. Тайка Коробицина – отличница, кандидат наук. А что мы имеем сейчас? Мы имеем затюканную жену придурка, который считает себя пупом земли. И, между прочим, придурок сделал карьеру. И деньги получает неплохие. И семью вроде бы обеспечивает. Да только у Таи никакой жизни нет. И зачем она замуж выходила? И зачем она отличницей в универе была?!

Пчелинцева вдруг рассердилась – зачем мама завела эти разговоры. Неужели непонятно – не для этого она, Женя, уезжала в Дивноморск, на «пустое место», попробовать себя в совершенно новом деле!

– Мама, давай договоримся не поднимать эту тему. Ты же современный человек, ты сама всегда была независимой! И папа принимал тебя такой, какая ты есть…

– Вот и я об этом, – поторопилась Татьяна Владимировна, – можно выйти замуж и остаться деловой женщиной. Можно быть матерью и достичь очень многого.

Пчелинцева помолчала, а потом тихо спросила:

– Но какой ценой? Мама, какой ценой это все достигается? И не страдает ли ребенок при этом? Не честнее ли остаться одной?

– Одиночество хорошо, когда ты богата и здорова.

– Тогда получается, что замуж выходят или женятся, чтобы было кому в аптеку сбегать и денег дать?

– Женя, недаром на тебя всегда жаловались учителя в школе! Ты не умеешь слушать, и у тебя всегда готов скоропалительный ответ! Женятся и выходят замуж по любви. Все остальное – и плюсы, и минусы – это все потом. Но я сейчас опираюсь на распространенный опыт. А он говорит о том, что семья – это лучше, чем ее отсутствие.

Пчелинцева махнула рукой:

– Мам, я не готова рассуждать об этом, имея в виду планетарный масштаб. У меня статистика только моих близких. Она неутешительна.

Женя врала – кроме Таи Коробициной, все ее знакомые как-то успешно сочетали личную жизнь с карьерой. «Невидимые миру слезы» – вот как называется этот опыт. Кто же признается, что ему плохо?! И Коробицина бы молчала, если бы Ленка Титова не зачастила к ней с визитами. Тогда-то все и открылось. «Вместо счастливой молодой матери – высохшая от слез тетка с нервным ребенком на руках!» – размышляла Женя, доставая чайный сервиз.