Игорь Свинаренко - Тайна исповеди

Короче, не всё так просто с приоритетом русских оружейных конструкторов, да.

В госпитале, как сообщают биографы великого конструктора, МТ свел важное, чуть ли не судьбоносное знакомство с неким старлеем, соседом по палате. И раненый офицер дал нашему изобретателю важную информацию. А именно: сообщил, что вот есть такой автомат — Suomi, который хорошо себя показал в финскую. Это типа тоже дало мощный толчок. Кругозор изобретателя расширился, вы ж понимаете. (До сих пор, и небось не зря, идут дискуссии на тему: «Был ли совецкий ППШ скопирован с финского автомата, который изменил историю оружия?», но это не имеет отношения к делу, да.) Итогом этих исканий стали наброски — не чертежи, чертить изобретатель не умел (это за него делала одна юная чертежница, на которой он после, как благородный человек, женился) — некоего автоматического оружия. С этими рисунками МТ, выписавшись из госпиталя, пошел по разным оружейным инстанциям. Как ни странно, сержанта там принимали и выслушивали, и рассматривали картинки… И так он ходил по всяким конторам весь свой положенный ему после ранения отпуск. Надо сказать, что авторство Калашникова в тот раз никто не подвергал сомнению! Одна беда — то изобретение все завернули. Но! В какой-то из пройденных инстанций решили: а пусть человек работает, в числе прочих! Его даже допустили к конкурсам, на общих основаниях. Всё для фронта, всё для победы — почему нет? Так МТ попал в обойму оружейников.

А в это время в Рейхе…

Июнь 1943-го. вермахт, после всех положенных испытаний и доводок, принял на вооружение новый автомат — MP-43. Не слышали про такой? А потому так поначалу назывался знаменитый Sturmgewehr 44, та самая штурмовая винтовка. Которая, как нас учили, не имеет никакого отношения к «калашу»?

Но вдруг! Всего через месяц после боевого крещения! А именно 15 июля 1943 года ведущих совецких конструкторов вызвали в Наркомат вооружений. Срочно! И предъявили спецам вот эту вот трофейную штурмовую винтовку. И поставили задачу: сделать то-то в этом духе.

— А как же нам конструировать? У нас и патрона нету такого…

Какого — такого?

Там самое главное — как раз новый патрон. Так называемый промежуточный. Короче винтовочного, длинней пистолетного, а по мощности где-то между ними. Так-то теоретически можно выдать каждому пехотинцу по ручному пулемету, и вперед. Но пулемет — он тяжелый, поди побегай с ним в атаку, да еще и с боезапасом.

Конструкторы наши были в ступоре: как жарить рыбу, когда ее нету? Как делать новое оружие, когда патрона под него нету?

— Вы идите, жарьте, а рыба потом будет.

Тогда мелькала статистика, что в бою потери немцев, вооруженных этим новым шмайссером, были меньше наших. В пять раз! Ну а как с этим новым оружием могла соревноваться изобретенная в 1891-м винтовка?

Ну и на кого же возложили высокую миссию, нашу традиционную скрепу — догнать и перегнать?

На конкурс позвали классиков. Дегтярев, Шпагин, Токарев, Стечкин, Симонов и др., в том числе и МТ. А победил в первом туре — Судаев! Да, тот самый, который сделал лучший совецкий автомат Второй мировой. Про который писали:

«Не уступая по боевым качествам пистолету-пулемету Дегтярева и пистолету-пулемету Шпагина, ППС-43 (буква „С“ тут означает „Судаев“ — ИС) был со снаряженным магазином легче их на 1,8 кило, требовал при изготовлении в два раза меньше металла и в три — трудозатрат». Но было поздно — давно уже было налажено производство ППШ, не менять же концепцию посреди войны!

И вот этот Судаев, который вместе с другими конкурсантами изучил StG 44, за год с небольшим с нуля сделал свой новый автомат — АС-44. Который в августе 1944-го на испытаниях был признан лучшим!

Судаев, а не Калашников? Нет ли тут ошибки? Нету.

Именно судаевские автоматы — экспериментальная партия — поехали на фронт! В начале 1945-го. Но вот незадача! Пока суть да дело, война возьми да и кончись… А раз так, то и спешить некуда. Судаеву тем не менее поручили дорабатывать этот его АС-44. Однако! В августе 1946-го конструктор, увы, умер: его здоровье было сильно подорвано в блокадном Ленинграде (язва желудка и проч.).

Да, так а что наш Калашников? В заключительном акте по итогам испытания его АК-46 был оглашен приговор:

«Система несовершенна и доработке не подлежит».

Сливай воду, сержант? Нет! Вы не угадали. Несмотря на столь разгромную рецензию, по какой-то скрытой от нас причине очень влиятельный человек — а именно: начальник испытательного отдела полигона по фамилии Лютый — вдруг горячо поддержал МТ, вроде как лузера: «Я изменил в отчете (разгромное) заключение и рекомендовал автомат на доработку…»