Игорь Свинаренко - Тайна исповеди

Сорок лет — исторически ничтожно малый срок, таки да! (Прям, не к ночи будь сказано, Моисей какой-то, еврейский такой Сусанин.) В 60-е та итальянская легкость бытия казалась фантастической и несбыточной, невозможной у нас ни-ког-да… Мало ли чего наврут в кино! Но что-то, как ни странно, сбылось. И наши постаревшие, у кого еще к тому времени были живые, родители могли наблюдать за нашей светской жизнью online и даже давали себя затащить в ресторан иногда.

Значит, старшее поколение тянулось к западной мечте, а я норовил сбежать к хулиганам жечь как бы военный костер, надвинув на лоб свою школьную, но в моих мыслях вполне себе офицерскую фуражку. И вот старшие по-иезуитски ставили меня перед мучительным выбором: если костер — тогда в берете, а в фуражке — так к костру не подходи.

— И не вздумай хитрить, мы всё видим с балкона, будем держать тебя под контролем!

Даром что у них не было бинокля, думал я, вспоминая про свою мечту — выменять у соседа его театральный на всё что угодно из моего, из нашего домашнего имущества. Жалкий театральный бинокль в игре вполне б сошел за суровый военный, но это так и не сбылось, никогда — ни в те годы, ни после. У меня разрывалось сердце — хотелось же, чтоб и фуражка, и костер, всё сразу, в одном флаконе. Выбор был мучительным, я делал его со слезами отчаяния. Впрочем, иногда мне удавалось взять от жизни всё — и избежать наказания за эту жадность.

Даже странно, что берет считался когда-то сугубо гражданским головным убором. А как же десант, да и те же морпехи? Казалось бы. Но вот я смутно припоминаю, что десантников тогда показывали народу своему в как бы летных кожаных шлемах, в которых их скидывали с самолетов, а дальше, на земле, они бежали в учебную атаку в, кажется, касках. А береты наших десантников заставили носить, это когда уж я в школу пошел и перестал страдать из-за тряпок и прочей ерунды! Как и те же морпехи. Небось, военным пиарщикам береты тогда казались, как и мне, совершенно не мужественными. А, напротив, девчачьими, и точно, их носили женщины в армии и в ментовке! (Про иностранные армии говорить нечего, где ж мы видели военных шотландцев или там ватиканскую охрану, или британских танкистов? Да нигде.)

Доколе это тянулось? До Вьетнама, где «зеленые береты» явили вирильность этой прежде безобидной — в наших глазах — баскской шапочки? Весь мир увидел крутых головорезов, и берет сменил имидж… До Индокитая всё было иначе. Где-то в коробках с хламом я нашел старую карточку, это была еще сепия, на которой я — малыш лет четырех, с чистыми доверчивыми глазами — снят вот в берете и, кстати, в матроске. Морская, стало быть, пехота? Но тот берет я ненавидел, а от матроски хотел отрезать некий к ней пришитый отвратительно гражданский фраерский галстучек, который портил все впечатление от вроде как совсем военного обмундирования. Я задумчиво рассматривал эту фотку и думал о том, что, стало быть, я уже 60 лет ношу береты! До сего дня включительно.

Удивительно, кстати, удобный предмет. Сколько я порастерял и позабывал непонятно где шляп и кепок, особенно по пьянке, когда с этими головными уборами цинично изменял берету, который мне в нежном возрасте навязывали, пробуждая во мне страшное негодование! Берет же сунешь, скомкав, в карман — и никуда он не денется. Еще он замечательно прикрывает от дождя, берет — это как бы валенок, облегченный его вариант в некотором роде. «Незаменимая вещь в дальних походах» — когда-то было в моде это выражение.

И вот — особенно при фуражке — я любил помечтать о том, как мы с ребятами будем бомбить немецкие города. Картинку даже не надо было придумывать, кругом было много вставленных в игровые киноленты кусков хроники с таким сюжетом. Внизу какие-то квадратики, не разберешь, чего там, а из брюха старинного неторопливого бомбардировщика высыпаются авиабомбы дивной красоты, они выпадают из люка — и несколько секунд как бы неподвижно лежат на боку, удерживая горизонтальное положение, — а потом ныряют дельфином и дальше уже со свистом своих мужественных стабилизаторов летят головой вниз, рыбкой, убивать немцев, осуществляя высшую замечательную справедливость. Это я, я должен был нажатием кнопки открывать бомболюк! То, что кадры из старой кинохроники были ч/б, со страшным зерном, добавляло им красоты и жути. В этой моей картинке усматривалась некоторая неувязка: война-то кончилась, и давно, еще до моего рождения, так что — какие ж теперь бомбы. Да ну, ерунда, думал я, всё как-нибудь уладится, найдется повод, щастье будет, оно само придумает, как ему осуществиться! И этого хотят, конечно же, все люди доброй воли. Как иначе?