Питер Хеджес - Что гложет Гилберта Грейпа?

Наконец, закончив пальпацию, дебил опускает голову и с блаженной улыбкой мчится к моему пикапу. Взбирается на сиденье. Мы оба смотрим на Бекки. Он ей машет. Сдаю назад.

Очевидно, я должен ее поблагодарить. Прежде чем выехать с парковки, опускаю стекло. Высовываю голову в окно. Не дав мне даже рта раскрыть, она говорит:

— Совершенно не за что.

— Нет, ну все же. Спа…

Я осекся. В этой картине что-то пошло не так. Жму на газ и везу Арни домой.

Следующее утро: шестое июля. Еще и суток не прошло, как Арни провел ночь в ванне, но у него на лбу написано, что мыться он не будет. Между тем вся физиономия разукрашена грязными пятнами и жирными потеками. Несколько минут назад нам поступил анонимный звонок с вопросом: хватит ли у нас мыла? Эми рассердилась, а я посмеялся. Да пусть, говорю, хоть зарастет грязью, если ему так хочется.

Но у меня выходной, и я во дворе, за кустами, опустился на колени, чтобы переставить шланг на наружный кран: думаю, как заставить Арни пробежать под дождевальной насадкой — глядишь, хоть немного грязи и жира смоется. Однако кран приладить не получается, колючие ветки царапают мне голые ноги. Слышу автомобильный сигнал и не знаю, кого принесла нелегкая: опасаюсь, что Такера или Бобби Макбёрни; медленно поднимаюсь из кустов. Парни в последнее время мне обрывали телефон: хотели встретиться, чтобы получить от меня наводки на девушек и рекомендации по женщинам.

Теперь моя голова торчит над кустами — и что оказывается: ко мне — странное дело — пожаловал не кто иной, как мистер Карвер, причем на универсале своей жены. Нервозно опускает стекло и кричит:

— Гилберт! Гилберт Грейп!

Настал миг расплаты. Миссис Карвер созналась, и он приехал с ножовкой, чтобы отпилить мне гениталии.

— Да? Что такое? — говорю я.

— Гилберт, как хорошо, что я тебя застал. Ох… Слава богу.

Мистер Карвер не на шутку возбужден, весь раскраснелся, будто на морозе.

— Принести вам попить, мистер Карвер? Лимонаду или еще чего-нибудь?

— Ничего не надо. Садись в машину. Есть немного времени?

— Эмм… Вообще-то, нет.

— Пятнадцать минут, от силы двадцать. И сразу доставлю тебя обратно. Очень прошу. В виде исключения.

Вижу — мужик в отчаянии; сажусь к нему в машину, хотя рискую поплатиться жизнью.

Кричу Эми, что у меня возникло срочное дело, но я скоро вернусь и возьму Арни на себя — пусть без меня не начинает.

— Уж будь спокойна, я его отдраю.

— Даю тебе десять дней, — говорит она мне на прощанье, и я уезжаю с мистером Карвером.

Пристегнув ремни, едем через весь город; у меня колени упираются в подбородок, потому как пассажирское сиденье у мистера Карвера до предела выдвинуто вперед.

— Невероятно.

— Что именно, сэр?

— Ты говоришь мне «сэр». Признателен. Ценю. Жаль, что ты не мой сын, Гилберт. Ты знаешь, как внушить мужчине уверенность. — Он умолкает. Пальцы на руле дрожат. — Искренне ценю, Гилберт, все, что ты для меня делаешь. Отличный ты парень.

— Ого… спасибо.

Исподволь осматриваю салон: нет ли у водителя под рукой обреза или дробовика, чтобы меня укокошить. Но у нас с мистером Карвером на совести преступления одного порядка. Ведь я застукал его с Мелани. Неужели он вот так, резко, пойдет на крайние меры?

— В этом мире мужчина бьется как рыба об лед. Чтобы творить добро. Чтобы наделить эту планету достоинством, которого у нее нет и не было. Чтобы подавать пример другим. А когда все доступные средства исчерпаны, но результат мизерный… совершенно мизерный… наступает время великой печали.

— Это точно, — поддакиваю я. — Во всяком случае, мне тоже так видится.

— А им бассейн подавай. Когда мы в День поминовения беседовали за семейным столом, они не деликатничали. Я их выслушал, а затем дал подробные разъяснения. Взял блокнот, методично проанализировал все расходы и вполне убедительно доказал, что прямо сейчас бассейн нам не по средствам. Казалось бы, все понятно.

— Казалось бы.

— Ан нет. Мои ребята не поняли.

В этот момент, он останавливает машину на парковке «Хэппи-ЭНДоры».

— Мне нужно немного остыть. Подождешь?

Ну что тут скажешь? Киваю и смотрю на него, изображая сочувствие.

— Как отрадно, что ты неравнодушен, Гилберт.

А я ему — откуда что взялось? — отвечаю:

— Мистер Карвер, вы и ваша страховка всегда были мне поддержкой.

— Как отрадно это слышать.

— Что ж…

— Я люблю своих ребят. Работаю на износ. Тружусь ради сыновей.

Внезапно мне на ум приходит образ раскинувшейся на столе Мелани, с задранной юбкой, в съехавшем набок парике, и мистера Карвера, который с набухшими на лбу венами и выпученными глазами чпокает почем зря свою секретаршу. Интересно, не это ли имеет в виду мистер Карвер, говоря «работаю на износ»?