Джесс Лури - Когда деревья молчат

Мои мысли улетучились, оставив в голове лишь барабанный бой из двух слов. Беги. Прячься. Беги. Прячься.

Вот только идти было некуда.

Ветер кричал на папу, молния прорезала ночь, сделав щель под дверью шкафа яркой, как день.

Папа послушался этого последнего предупреждения и наконец отступил на три ступеньки. Он зашаркал в свою с мамой спальню, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Я разжала кулаки, чувствуя, как мои ногти впились в мягкую плоть ладоней, оставляя следы, похожие на татуировки.

Я умру, если он когда-нибудь поднимется до конца лестницы.

Это была правдивая мысль, более правдивая, чем вся моя жизнь, и внезапно мне захотелось написать об этом, но не так, чтобы люди понимали, о чём я говорю, а как сообщение в бутылке, секретный код, который папа не сможет разгадать. Я потянулась за карандашом и блокнотом на спирали, которые хранила в шкафу. Включать свет было слишком рискованно, но вспышки от молний были достаточно яркими и частыми, так что мне удалось написать слова, не дававшие мне покоя.

Сочинение этого заняло больше времени, чем должно было, но зато закончив, я почувствовала, что наконец смогу заснуть. Я закрыла блокнот и засунула его обратно на полку вместе с карандашом, прежде чем провалиться в тяжелый сон.

П лохие новости найдут тебя даже в солнечный день.

Если это изречение тёти Джин было правдой, то и обратное тоже должно было быть: хорошие новости могут прийти во время урагана, а ведь ветер, чёрт побери, буквально вырывал деревья. Обычно бури заканчивались еще до наступления утра, но эта продолжалась и наутро. Интересно, что бы сказал мистер Паттерсон, мой учитель биологии, об этом ливне. Раннее лето с большим количеством дождей, кажется, должно помочь фермерам.

Но была и более насущная проблема: сегодня был тот самый день.

И дело вовсе не в последнем дне седьмого класса.

Сегодня я собиралась попросить Габриэля подписать мой ежегодник и закрепить наши отношения.

Иииииии.

Как я себе это представляла – Габриэль наклонится, чтобы подписать мой «Ежегодник Лилидейла» , я пошучу о том, какой тяжёлый был экзамен у мистера Кинчелоу. Потом Габриэль скажет, что он очень ждёт выход «Куджо» в кинотеатрах Лилидейла в августе, а я скажу: «Да ладно, я тоже» , и не успею я оглянуться, а он уже даст мне свой номер телефона, и наше лето превратится в блаженство свиданий, с его отцом за рулем, играми «Семь минут на небесах», нашим первым сногсшибательным поцелуем; и он будет качать меня на качелях, а мои ноги будут взмывать вверх. Он скажет мне, что у меня красивый шрам, но всё равно предложит своё ожерелье. Он прикинет, какое звено мне подойдёт по длине, накинет ожерелье мне на шею и застегнёт.

Воздух наполнится розово-медовым запахом роз.

И вот так моё уродство сразу исчезнет.

Я отрепетировала всю эту ситуацию, пока не выучила наизусть.

К сожалению, я не смогла найти Габриэля.

Его не было в автобусе с утра. Как будто этого было недостаточно, Уэйн, Рики и Краб были более агрессивны, чем обычно. Конечно, это был последний день в школе, но мне было интересно, не скрывалось ли за этим что-то большее, вдруг Уэйн или Рики были тем другим мальчиком из Впадины, на которого тоже напали. Мы с Сефи поговорили об этом и решили, что не можем точно сказать.

Габриэля не было на музыке – единственный урок, который у нас совпадал. И в коридоре во время утренних занятий его не было, хотя я на всякий случай держала свой ежегодник крепко прижатым к груди. Время до обеда подошло к концу, а я так и не видела его, что, как я надеялась, ни о чём ещё не говорило.

Я начала планировать и выстраивать схемы со скоростью миллион в минуту – моё обычное состояние, когда я нервничала. Если я не увижу Габриэля до конца дня и его не будет в автобусе, я пойду к нему домой после школы. Я пойду. Я так и сделаю. Мне нужно это ожерелье.

«Если ты этого хочешь – дерзай» , – тётя Джин.

– Бесплатный обед! – заорал кто-то, когда я заплыла в столовую. Я выпрямилась во весь рост. Мама проснулась рано, чтобы завернуть нам обед, чего она почти никогда не делала с тех пор, как устроилась на полную ставку, но я думаю, что она хотела с лёгким сердцем отправить нас на наш последний учебный день. К сожалению, я, не глядя, могла догадаться, что в коричневом пакете лежали слишком толстый домашний хлеб, намазанный дешёвым арахисовым маслом, которое нужно было размешать бетономешалкой, чтобы масло снова смешалось с орехами, яблоко (конечно) и, возможно, миндаль.