Гейнц Зенкбейль - Воспитание жизнью

— У Герды дела плохи, Фреди, — начала вдруг Анжела.

— Да? Что же могло приключиться с толстушкой?

— Фреди! Ты не должен так говорить!

Молчание.

— Ну что же все-таки с ней, с твоей подругой Гердой? — Последние слова я умышленно растянул.

— У Герды будет ребенок.

— Что-о-о?..

— У нее будет ребенок.

— От верзилы?

Анжела кивнула.

— Ну и что здесь особенного? Через определенное время у всех появляются дети.

Анжела стала смотреть в сторону, сделав вид, что рассматривает витрину магазина.

— Он бросил ее… — пробормотала она.

В другое время такое известие наверняка привлекло бы мое внимание. Я даже предложил бы навестить Герду. Но в тот вечер мне предстояло сообщить Анжеле, что мы должны расстаться на долгое время. Поэтому я сказал:

— Ну и поделом ей! Надо быть осторожнее!

Анжела побледнела и оттолкнула меня.

— Фред!

Конечно, мне не следовало говорить таких слов. Но я обычно начинал горячиться, когда что-либо расстраивало мои планы. Поэтому-то я и произнес роковые слова:

— Твоя подруга Герда, должно быть, вообразила, что выйдет замуж, если будет принимать у себя верзилу. Да?

Этими словами я испортил все. До самого угла, за которым находился дом Анжелы, мы не проронили ни слова. Около столба для объявлений молча постояли несколько секунд. Потом Анжела пошла, не попрощавшись.

— Анжела! — закричал я в испуге.

— Что тебе нужно? — спросила она и остановилась.

— Анжела, если я сказал глупость…

— Ничего, Фреди, — холодно ответила она, не поворачивая головы.

— Я беру свои слова назад, Анжела!

— Не надо, Фреди, оставь…

— Что с тобой, Анжела?

— Ничего… В самом деле ничего.

Она собиралась уйти, но я удержал ее.

— Я должен сказать тебе что-то очень важное.

— Что ты мне можешь сказать?

— Ты непременно должна это знать.

— Должна?!

— Да. Непременно. Я буду солдатом!

— Тебя призвали?

— Да.

— Ну, тогда иди. — После этих слов Анжела медленно пошла к дому.

«Надо поскорей помириться с ней. До моего отъезда больше не должно быть никаких ссор, — решил я и заторопился в молодежный клуб. Там в субботу должен выступать эстрадный оркестр радиовещания. Мне с большим трудом удалось достать два билета. — Анжела будет рада», — подумал я.

Когда на следующий день я показал Анжеле билеты, ее глаза действительно загорелись, но лишь на мгновение.

— Меня все это больше не интересует. И на танцы я больше не пойду.

«Что за капризы? Только бы не сказать теперь чего-нибудь лишнего», — заклинал я себя.

Мы пошли в кино. Шел очень веселый советский фильм: пароход в открытом море, на палубе клетки со львами и тиграми, матросы в страхе…

В середине сеанса, в том месте, где львы и тигры начинают выходить из своих клеток, Анжела толкнула меня.

— Что тебе?

— Я хочу выйти!

— Почему именно сейчас?

— Пропусти меня!

— Куда?

— Не твое дело!

Зрители впереди и позади нас стали волноваться. Какой-то мужчина ехидно сказал:

— Ну выпусти же наконец свою куклу. Ты что, не видишь, ей надо…

Анжела оттолкнула меня и стала пробиваться к выходу. Я пошел за ней. На улице я сердито спросил:

— Какая муха тебя укусила?

— Если тебе со мной неинтересно, можешь идти своей дорогой.

— Что же все-таки случилось?

— Ах, Фреди, фильм такой наивный, и вообще…

— Что значит «вообще»?..

— Ты так громко смеялся, Фреди.

— Ну и что?

Анжела ничего не ответила.

— Ах, оставь меня наконец в покое! — сказала она, помолчав, и ушла.

Я забеспокоился. «Что с ней происходит? Откуда такой тон?» — спрашивал я себя. У меня даже появилась мысль: может быть, Анжела хочет от меня отделаться?..

Оставшиеся дни были окутаны печальной неопределенностью. Вдруг до меня дошло, что остается только одно воскресенье.

Не долго думая, в воскресенье после обеда я подъехал на мотоцикле к дому Анжелы и свистел до тех пор, пока она не выглянула. Я дал ей понять, что хочу с ней прокатиться. Анжела согласилась.

Вскоре город остался позади. Солнце уже садилось, и наши тени, обгоняя, нас на асфальте, стали длиннее.

— Быстрее! — приказала Анжела.

Дорога впереди была свободна. Лишь на горизонте, где шоссе, сворачивая в лес, исчезало, полз красноватый автобус. Я дал газ. Стрелка тахометра заколебалась: пятьдесят, пятьдесят пять… Деревья проносились все быстрее.

— Быстрее!

Я продолжал ехать со скоростью шестьдесят километров в час.

— Ты что, не можешь ехать быстрее? — съязвила Анжела.