Шубханги Сваруп - Широты тягот

Тапа сидит, держа разорванную нить своей истории. Он досадует на Бебо за то, что она нетерпелива, как ребенок, и перебивает его. Для этого он уже слишком стар. Рассказывать историю мучительно, все равно что впервые в жизни заниматься сексом. Кое-какие навыки приходят только с опытом. Но Тапа — не рассказчик и не слушатель. Он просто усталый контрабандист, предпочитающий оставаться незаметным. Словно бородавчатка, ползающая по рифам, — одни выпученные глаза да обросшая ракушками кожа.

И Тапа сдается. Он не знает, что будет дальше.

Придется сказать, что истории конец. Он опускает глаза и натыкается взглядом на ее жадное, висящее в тишине лицо.

— На чем я остановился? — спрашивает он.

— Разноцветное ожерелье кочевника ярче всего, что видела Багмати. А кольцо у него в носу сияет, как солнце… так я думаю.

— Да. Как солнце.

Он берет Бебо за руку и вновь окунается в море фантазии.

Когда Багмати глядит кочевнику в глаза, происходит что-то странное. Ее глаза становятся влажными, ресницы — мокрыми. Горный воздух наливается сыростью в преддверии дождя. Прежде такого не случалось никогда. Ее отец замечает это. Он зовет кочевника переночевать у них в доме. Утром он говорит, что готов отдать ему свою дочь в жены. Багмати, хоть и послушная девушка, возражает.

“Почему ты отсылаешь меня прочь, отец? — спрашивает она. — Я не хочу тебя покидать. Я хочу за тобой ухаживать”.

Но отец успел многому научиться у своей дочери. Всего за несколько лет она передала ему мудрость нескольких жизней. Теперь ему ясно, отчего перед природой благоговеют. То, что природа забирает одной рукой, она дарит другой. Из его слез родилась новая жизнь.

“Я, конечно, не бог, но знаю, что вам предназначено быть вместе, — отвечает он ей. — Иди с ним, и пусть он ведет тебя. Отыщи сердце Гималаев. А когда найдешь его, вспомни обо мне. Считай это моим подарком”.

Багмати покоряется воле отца, и молодые уходят. Так начинается путешествие на родину кочевника.

Она лежит далеко от людных равнин Катманду. Так далеко, что это расстояние не измерить ни в милях, ни в днях пути. Ты должна оставить позади муравьев в муравейниках, слонов и тигров в густых лесах. Должна пересечь луга и плато, долины и горные хребты, прежде чем доберешься до пиков. Там мало что растет — только мох да лишайник. А компанией тебе будут разве что во́роны да орлы. Ты все оставила позади. Здесь все окутано туманом, потому тебе и казалось, что за этими пиками нет ничего, кроме неба. И воздуха здесь не хватает. Твое сердце бьется чаще. Дышать надо быстрее. Тебе не хочется есть, потому что тебя держит за горло тошнота.

Но небо находится еще выше. Научившись смотреть сквозь туман, ты понимаешь, что сейчас ты только у коленей горных богов. Отсюда и дальше все твои выдохи обращаются в туман, а туман замерзает в лед. Кожа становится пергаментом. Пальцы немеют. Большинство людей останавливается здесь. Но не кочевник. Чем выше он поднимается, тем сильнее влюбляется в него Багмати.

Вдвоем они вступают в царство замороженной жизни. Снежные бури хлещут их ледяными простынями. Ночи они проводят в пещерах. Ни один человек не заметит этих пещер — замаскированные, они выглядят как гранитная стена, кромка ледника или начало теснины.

Кочевник всегда первым разжигает костер и растапливает лед, омывает ее руки и ноги, чередуя горячую воду с холодной, спасая их от синей смерти. Как-то вечером, когда он стирает иней с ее волос, она спрашивает: “А на что похоже место, где ты родился?”

Он снимает ожерелье со своей красивой, широкой шеи и надевает на нее.

“Это ожерелье из вещей, которые я собрал ребенком, — говорит он. — Сегодня ночью тебе приснится твой новый дом”.

Ночью, во сне, она оказывается в центре просторной белой равнины, окруженной горными пиками. Она не видит их, но знает, что они существуют. Они выше самых высоких пиков, известных людям. Ибо это горные боги — те, кому поклоняются Эверест, Нандадеви, Канченджанга и другие земные вершины, которые удалось покорить только горстке иностранцев, потративших на это целые миллионы.

Земля под могучим солнцем ослепительно бела. Однако здесь ничего не горит. Багмати чувствует кожей тепло, будто от костра, разведенного ее мужем.

Она делает шаг вперед. Белизна под ее ногой рассыпается в порошок. Это песок, перемешанный с кусочками кораллов, раковин и костей, в точности как ожерелье на ее шее.

Для Тапы Земля плоская. Пусть даже какие-то белые люди полетели на Луну, обернулись по дороге и сообщили всем, будто их родная планета круглая, — что с того?