Эмма Донохью - Притяжение звезд

Мэри О’Рахилли едва слышно произнесла:

– Мама умерла, когда мне было одиннадцать.

И я пожалела, что завела этот разговор.

– Простите. А что с ней…

– Рожала, вернее, пыталась родить моего младшенького братика…

Она говорила тихо, почти шептала, как будто выкладывала мне какой-то секрет, причем весьма постыдный, а не рассказывала о повседневной трагедии. Даже если эта девчушка и не имела ни малейшего представления о процессе деторождения, ей было известно важнейшее обстоятельство: связанный с этим риск.

Вот почему, наверное, у меня вырвалось:

– Моя мать умерла точно так же.

Теперь все три женщины глядели на меня.

Казалось, Мэри О’Рахилли от моих слов даже стало легче.

– Правда?

– Но в ее случае, – продолжала я, – мне, кстати, было четыре, мой братик выжил.

Брайди, широко раскрыв глаза, глядела на меня с сочувствием.

Мэри О’Рахилли торопливо перекрестилась и продолжала свою круговую прогулку.

Мне казалось, будто я оказалась вместе с незнакомыми людьми в дырявой лодке посреди штормового моря.

Делия Гарретт издала глухой стон.

– Мой кишечник… Мне бы надо облегчиться! Но, сестра Джулия, я точно знаю, что ничего не получится.

Я с удивлением взглянула на нее. До сих пор все мое внимание было приковано к новенькой…

Запор мог быть первым признаком родовых схваток. Но роды у Делии Гарретт ожидались не ранее чем через восемь недель, мысленно возразила я сама себе. Коль скоро это были ее третьи роды, уж она-то должна была понять, приближаются схватки или нет.

Или же она настолько не хотела оставаться в больнице, что готова была проигнорировать любой намек на приближающиеся роды. К тому же этот грипп был печально известен тем, что провоцировал преждевременное появление младенцев на свет.

Она закашлялась, не в силах остановиться.

– Скажите, миссис Гарретт, когда вы чувствуете позыв, ваш кишечник становится тугим?

– Как барабан!

Это был еще один симптом.

Я попросила ее лечь на спину и слегка подогнуть колени, и начала пальпировать живот. Таз приподнят, голова плода опущена вниз – хорошее положение.

– Брайди, трубу!

Делия Гарретт попыталась сесть, ее глаза сверкнули ужасом.

– Вы не станете тыкать меня этой штукой!

– Хорошо, я воспользуюсь ухом.

Приложив щеку к ее разросшемуся животу, я попросила сделать глубокий вдох.

– Говорю же вам, я умираю хочу в туалет!

– Нельзя, миссис Гарретт, но вы можете воспользоваться судном.

Брайди кинулась за ночным сосудом.

А я опять приложила ухо к горячей натянутой коже живота. И услышала пульсирование… Даже без измерения пульса я могла сказать, что он очень медленный – и это явно пульсировала кровь Делии Гарретт.

Ее громкий кашель ударил меня по вискам.

– Дайте-ка я послушаю в другом месте…

Но женщина так яростно ерзала и сопротивлялась, что я не смогла ощутить пульсацию, которую рассчитывала распознать, – сердцебиение плода, почти вдвое более частое, чем у его матери.

– Прошу вас, миссис Гарретт, вы не могли бы минутку полежать не шевелясь?

– Мне больно лежать на спине!

– Понимаю, – произнесла я убаюкивающим тоном, словно успокаивала перепуганную кобылу.

– Да что вы можете понимать? – визгливо вскрикнула Делия Гарретт. – Вы же старая дева!

Брайди, широко раскрыв глаза, молча перехватила мой взгляд.

Я улыбнулась и покачала головой, всем видом показывая, что не оскорблена. Во время родовых схваток, когда дело уже идет к кульминации, женщины нередко теряют голову и ведут себя странно. И это хороший знак.

Лицо Делии Гарретт исказилось, и она громко застонала.

Я засекла время.

В ожидании конца приступа я решила проведать Айту Нунен, все еще лежавшую в забытьи, с пунцовым лицом.

Мэри О’Рахилли, стараясь никому не мешать, все еще мерила шагами узкое пространство между койками: три шага до окна и три шага обратно.

– Миссис О’Рахилли, как вы себя чувствуете?

– Хорошо. Можно мне немного посидеть?

– Конечно. Делайте что хотите.

Обойдя ее, я приблизилась к Айте Нунен и, приоткрыв ей губы, вложила термометр под язык. Больная не шевельнулась.

Вернувшись к Делии Гарретт, я встала коленями на ее кровать, потому что мне нужно было проверить еще один признак: уперлась ли голова плода в таз, или плод все еще находится в свободном плаванье.

– Пожалуйста, лежите ровно на спине, миссис Гарретт, это займет одну минуту.

Глядя на блестящий купол ее живота, я сделала правой рукой так называемый обхват Павлика [13] Карел Павлик (1849–1914) – чешский акушер-гинеколог. , прижав ладонь чуть выше тазовой кости и, погрузив пальцы в кожу, как будто обхватила большое яблоко, аккуратно стараясь подвигать крошечный череп из стороны в сторону…