Андрей Подшибякин - Игрожур. Великий русский роман про игры [litres]

Юрик до рассвета бродил по пустой квартире, пил оставленный предыдущими квартирантами чай из пакетиков, каждые десять минут бегал в туалет и безуспешно пытался придумать название журнала, в авантюру по созданию которого он так опрометчиво ввязался. Придумыванию мешало беспокойство из-за Игорька: бывший (и, судя по всему, нынешний) друг чрезмерно активно взялся за дело, отодвинув главного редактора на второй план и пригласив каких-то осатанянов. Гной полез выкидывать очередной чайный пакетик в переполненное мусорное ведро, с раздражением открыл один из кухонных шкафчиков, увидел там комок мятых розовых пакетов «рэйв гёрл» и страшно, с конвульсиями, проблевался. Название журналу так и не придумалось.

На следующий день он вышел из дома слишком рано и, помня о наказе Игорька, на всякий случай нарезал круг по кольцевой линии метро. От бессонной ночи и крайнего нервного напряжения Гноя разморило, и кругов получилось три, – в себя он пришёл в слюнях и панике. Опаздываю!.. Козолуппо!.. Мысли путались. Как можно опаздывать в свою собственную редакцию, он решил не задумываться.

По дороге от метро к логову лакшери-дистрибьюторов на Гноя навалилось странное состояние: словно сверху надавил столб гирь, сделанных из ваты. Уши заложило, шаг замедлился, рюкзак с Рабочим Ноутбуком стал тянуть к земле. Юрик тонул в пучине беспричинного экзистенциального ужаса и, наверное, закричал бы (и был бы сдан прохожими в милицию или дурку), если бы не сдавленное спазмом горло.

Как он прикладывал пропуск к высокотехнологичному турникету, опасливо кивал лютому вахтёру, поднимался в лифте, потом спускался в лифте (забыл, что редакция находится в подвале), Юрик не помнил. Сознание вернулось уже у редакционной двери, из-за которой…

Из-за двери доносились подозрительные, но в то же время почему-то знакомые звуки.

Гной замер. Этого быть не могло.

Кажется, от страха и неопределённости он по-настоящему повредился рассудком – а может быть, уже фасуется в розовые пакеты «рэйв гёрл» и вспоминает угасающим сознанием самые яркие моменты жизни…

Не в силах больше выдерживать эту пытку, Гной взвизгнул и решительно рванул дверь.

В ещё вчера пустом зеленоватом подвале изменилось абсолютно все. Разномастные столы и стулья рассредоточились вдоль стен, мерцали мониторы компьютеров, на стенах висели постеры с Ларой Крофт и женщиной проститутского вида, обнимающей ногами монитор «Геймер РиЖ 2000 Про». Воняло беляшами и носками. Это была настоящая редакция игрового журнала, словно бы материализовавшаяся из разреженного воздуха посредством злой, но всё равно доброй магии.

Юрик замер на пороге, не веря своим глазам.

– О, это, главный редактор! Служу Советскому Союзу! Кун! – по форме поздоровался Игорёк.

– Опаздываем, на? – гулко сказал Поплавский.

– Юра, я, если что, не в курсах, они сказали надо, а что надо, куда надо, я не знаю, – привычно заоправдывался Ванечка Дристохватов.

– Равнение на флаг! Хайль! – пошутил Cyberdemon и почесал тельняшку.

– Я срал! Вы воевать! А торф не гад! – дружелюбно добавил Фельдмаршал.

– А где Срамнин? – неожиданно для себя спросил Гной.

– По вашему приказанию прибыл! – шутовски отсалютовал усатый кибердемон.

Всё встало на свои места. Юрик понял, что до сего момента не знал настоящих фамилий авторов лучшего в мире… То есть, тьфу. Цепочки безумных псевдонимов надёжно скрывали личности, запутывали читателей в тенеты педрильского постмодернизма и, в точном соответствии с работами Ролана Барта, осуществляли смерть автора. Означающее не имело никакого отношения к означаемому. Материален был только журнал, – причём неважно, под каким псевдонимом журнал выступает в конкретный момент времени.

– «Игровые игры», на, – подсказал Пётр Поплавский (на самом деле Николай Уважуйкин). – Ты там с названием долго волоёбствовал, чуть не просрали сроки подачи заявления на лицензию СМИ, на.

– Так, это, некогда, – хлопнул в ладоши Игорёк (по фамилии Пыжмин-Староконский). – Чё там у нас, это, Фафр своих лоль уже рисует; варезов наболванили; авторскую колонку я напишу, даже две, нет, это, три; замредактора отдела читов пока побудет Ванятка; на письма у нас будет отвечать, это, Дашенька. Кузяво!

С этими словами Игорёк, не теряя сосредоточенного выражения лица, сделал омерзительное движение бедрами и послал Гною воздушный поцелуй.

– Потом, это, – продолжал заместитель, – на обложку монитор этот ебучий надо впихнуть, а то Сергей Вениаминович заходил, это, напоминал. Ваня, это, чики-пуки?