Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— Да, это так, — подтвердила Софья Георгиевна. — Надо ждать, пока врачи научатся лечить эту болезнь, а фармацевтические компании создадут нужные лекарства. Поэтому, я согласна с мужем, этот спор сейчас просто бессмысленен. Мы все равно ни к чему не приведет. Давайте побеседуем о чем-нибудь другом.

— А мне совсем так не кажется, — произнес Азаров. — Согласен, лечить эту заразу пока не умеет в мире никто, но вот, к примеру, врачи погибают только от того, что им элементарно не хватает защитных средств. Разве в этом не власть виновата?

— А что он сейчас сказал? — снова тихо спросила Соланж Виталия.

Тот косо посмотрел на нее.

— Дядя Алексей, как всегда обвиняет власть, что она не выполняет своих задач. Он всегда говорит об этом.

— А разве это не так?

— Я согласен с Софией, давайте сейчас не будем развивать эти темы, — произнес Герман Владимирович. — Для этого найдем другое время и место. Как самый старший тут я настаиваю на этом.

— Очень жаль, дедушка, — впервые за весь завтрак произнес Ростислав. — Я надеялся, что ты на нашей стороне против этой продажной власти.

Герман Владимирович пристально посмотрел на внука.

— Я уже в том возрасте, когда человек находится на стороне семьи, Ростик. С годами понимаешь, что, в конечном счете, это самое важное. Но тебя от понимания этой истины отделяет лет пятьдесят. В принципе это не так уж и много, но это осознаешь только тогда, когда они уже прошли.

— Вот видишь, дедушка, мне еще рановато это понимать, — насмешливо проговорил Ростислав.

— В таком случае выполняй мои указания, — заключил Герман Владимирович. — Не знаю, как вы все, а я насытился. Спасибо, Миша, спасибо, Софья. — Он встал, вышел из-за стола и скрылся за дверью.

— Миша, мне надо поговорить с тобой об очень важном. Миша, ты слышишь меня, мне надо поговорить с тобой на важную тему. — Софья Георгиевна дважды повторила одну и ту же фразу, но ее муж так и не отреагировал на обращение к нему. Он сидел в кресле столь глубоко погруженный в собственные мысли, что не слышал голос жены.

Софье Георгиевне пришлось подойти к нему вплотную и потрясти за плечо. Только это заставило Ратманова обратить на нее внимание.

— В чем дело? — спросил он.

— У меня к тебе важное дело. Мне нужно посоветоваться с тобой.

Ратманов недовольно посмотрел на супругу.

— Давай перенесем на другой раз.

— На другой раз нельзя. Дело не терпеть отлагательства.

— Не понимаю, какое тут может быть дело, которое нельзя отложить, — раздраженно буркнул он.

— Это касается Ренаты.

— Ренаты? — удивился он. — Что с ней тут может случиться?

— Это случилось с ней не сейчас, а раньше. К сожалению, когда именно точно не знаю. — Софья Георгиевна села напротив мужа и заглянула в его лицо. Оно было очень озабоченным. Но она догадалась, что совсем не Ренатой. — Миша, тебя что-то беспокоит? — спросила она.

Ратманов как-то отрешенно посмотрел на жену.

— Ты хотела поговорить о Ренате, так, говори.

— Да, ты прав. Тебе известно, что она принимает наркотики?

— Наркотики? — изумился Ратманов. — Не может быть!

— Это правда, я сама все видела. Она кокаинистка.

Ратманов порывисто вскочил с кресла, словно намереваясь куда-то бежать, но затем снова сел.

— Давно?

— Точно не знаю, но, по-видимому, давно.

— Но почему, что ей не хватает. У нее все есть.

— Значит, не все, — возразила Софья Георгиевна. — Наркотики обычно свидетельствует, что человек чем-то не удовлетворен. И ему требуются какие-то иные стимулы для жизни.

— А что она сама говорит?

— Ничего. Она не желает обсуждать эту тему.

— Черт! Только этого не хватало. Да еще в такой момент.

— И что за момент?

Ратманов бросил на жену какой-то непонятный взгляд.

— Что же нам делать? — поспешно спросил он, дабы не отвечать самому на вопрос.

— Вот об этом и хотела с тобой поговорить. Только не удивляйся и не отвергай все с порога.

— Ты это о чем?

— Я говорила о Ренате с отцом Варламом.

— Только этого не хватало! А больше ни с кем еще не говорила?

— Успокойся, больше ни с кем. Он считает, что в нашу девочку вселился бес.

— Кто? Бес?

— Послушай, дело не в терминах. Но в ней действительно сидит что-то нездоровое.

Ратманов какое-то время изумленно рассматривал жену.

— Ты про беса серьезно? Ты врач, кандидат наук.

— И что? Я врач, кандидат наук бессильна вылечить собственную дочь. И никто ей сейчас не может помочь. Решением вашего правительства все наркологические клиники закрыты по причине эпидемии. А каждый день промедления только усиливает в ней это страшное пристрастие. Возможно, еще немного и она никогда не излечится от него.