Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— Но они же сейчас вместе, живут в одном доме.

— Это вирус их объединил. Эпидемия кончится, они снова вступят в схватку. Знаешь, я иногда думаю, что однажды они могут друг друга перестрелять. Ну, или кто-то один застрелит другого.

— Брат застрелит брата? — не поверила Соланж.

— А что тут такого. В Гражданскую войну все у нас так и происходило.

— Но это же было давно!

— Но это не означает, что все не может повториться. Послушай, — Святослав придвинулся к ней, — Россия — одна из тех стран, которая сама себя разрушает. А таких, вроде Алексея, которые хотят этому помешать, убивает. Рано или поздно она убьет и его. Причем, именно физически, закопает на кладбище, поставит памятник. Когда я смотрю на него, то нередко вижу труп.

— Ты говоришь ужасные вещи.

— Для вас ужасные, для нас обычные.

— Но почему здесь все так?

— Долгий разговор, Соланж. Да и никто толком не знает. Хотя написано об этом гора книг. И еще напишут — и все они будут бесполезны.

— Но если так, как ты говоришь, и Алексея ждет гибель, его надо остановить.

— Это невозможно, да и зачем. Он сам выбрал свою судьбу. И сына туда же толкает. Слава богу, его жена одумалась и ушла с дочерью от него. Возможно, они уцелеют.

На какое-то время Соланж погрузилась в молчание.

— Но тогда он действительно герой! — вдруг воскликнула она.

Святослав немного озадаченно посмотрел на нее.

— Может, и так, только героем быть плохо, им редко везет.

— Лучше быть трусом?

— Лучше — заниматься своим делом и не пытаться изменить мир. Если проявить немного ума, в нем вполне можно неплохо устроиться. Даже в России, здесь немало тех, которые прекрасно живут.

— Это скучно и противно.

— Ты так думаешь, — усмехнулся Святослав. — Но до этой минуты ты так и жила. И вроде бы чувствовала себя неплохо.

Какое-то время Соланж сосредоточенно молчала. Затем выключила компьютер.

— Хочу немного полежать, — сообщила она. — Немного притомилась.

Соланж легла на кровать и закрыла глаза. Святослав какое-то время наблюдал за ней. Затем встал и, стараясь не шуметь, вышел из комнаты. Ему почему-то вдруг стало неуютно в ней находиться.

Азаров включил ноутбук, настроил скайп и стал вызывать бывшую жену. Она отозвалась почти сразу же. Прежде чем начать разговор, какое-то время он смотрел в такое знакомое, родное и ставшее чужим лицо. Ему показалось, что Юлия глядит на него с теми же чувствами. Впрочем, возможно, ему хочется, чтобы было именно так, подумал он.

— Здравствуй, Юлия, — поздоровался он.

— Здравствуй, Леша, — поздоровалась она.

— У тебя есть что-то новое? — поинтересовался он.

— Увы, пока ничего. И даже не предвидится, — вздохнула Юлия.

— Так все плохо?

— Да, уж, хорошего мало. Здесь в Ломбардии положение тяжелое. Чуть ли не каждый день могу прямо из окна наблюдать похороны. И зачастую ни одни. Пока вырваться отсюда, шансов почти нет. Ничего не летает, придется и дальше сидеть в гостинице.

— Главное, что ты и Лариса здоровы. А где она?

— Скоро подойдет. Пошла общаться здесь с одним американцем, ее ровесником. Его семья так же застряла в этой гостинице. Ты-то как?

— Да все нормально. Ты знаешь, мы с Ростиком гостим у Михаила.

— Удивительно! Никогда не предполагала, что ты окажешься у него. Не представляю, что должно было такого случиться, чтобы ты принял его предложение.

— Случилась пандемия. Хотя, возможно, дело не только в ней, уговорил отец. Здесь же собралась вся семья, Святослав тоже тут.

— Надо же, — покачала головой Юлия. — Удивительные события должны были произойти, чтобы ваша семья собралась вместе. Но я рада, что Герман Владимирович здесь и что он здоров.

— Я знаю, ты всегда симпатизировала моему отцу. Иногда мне даже казалось, что больше, чем мне.

— Не говори ерунды, Алексей. Я к нему относилась как к старшему товарищу. Вспомни, когда мы поженились, он нам здорово помогал. Как я могу к нему относиться иначе.

— Ты права, отец заслуживает признательности. Вот только даже его помощь не помогла сохранить наш брак.

— Ты опять за свое. Герман Владимирович тут ни при чем.

— Кто же причем?

— Не начинай, Алексей. Ты все прекрасно знаешь. Мы обо всем десятки раз переговорили. Нет смысла повторяться.

— Но сейчас все изменилось.

— Что изменилось? Поясни. Ты отказался от своей работы в своем Комитете борьбы с коррупцией? Ты больше не ставишь задачу покончить с нынешней властью в стране? Ты помирился с ней?